– Ладно. – Я развернулась и плюхнулась специально без должного трепета на кожаный трон с позолоченными подлокотниками. Положила на них руки.
– Золото не отколупывать. На столе ничего не трогать. В окно не высовываться. В бумагах не копаться. У двери поставлю отряд подгулявших пальцегадов, чтобы никого, кроме меня не впускали. Их ты не уболтаешь: с каждого взята клятва верности.
– Как скажете, сэр, – смиренно потупила я глаза, а внутри всё даже зачесалось – так захотелось увидеть, что же происходит за пределами ректората. – Вот только вдруг почему-то так захотелось поотколупывать! Чуть-чуть! Нельзя? Ладно. А дышать можно?
– Можно.
– Только вы упустили одну малозначительную деталь.
– Какую? – Бровь Алви изогнулась.
– Мы оба были в бездне другого мира. Ритуал на нас продолжает действовать, и мы не знаем как. Судя по тому, что я читала, есть большая вероятность, что один из нас, если не оба сразу, отключимся, как бедная Ранди Свеборг, если мы расстанемся до того, как найдём антидот или нужное противодействие.
Алви замер. Желвак на скуле дрогнул, словно он выругался про себя.
Да, я понимаю, что быть не правым он не любит. Придётся привыкать.
– Ладно. Идём, – прочистив горло, сказал он. – Не глазеть. Не удивляться.
– Никому ничего не рассказывать и дышать через раз, это уже ясно! – съехидничала я. – Идёмте!
Он сощурил глаза.
– Теперь понятно, почему у тебя до сих пор так и нет парня.
«Что-о-о?!» – внутри меня всё забурлило.
– Вы следили за моей личной жизнью? Чем я заслужила ваше настолько пристальное внимание, сэр?
– Достаточно было одни глазом взглянуть в личное дело.
– И что же там написано?
– Что ты бесишь. Всех.
– Спасибо, господин ректор, теперь я точно понимаю, что ваше отношение ко мне особое. Так что не премину оказаться его достойной… – елейно ответила я.
– То есть продолжишь меня бесить, – договорил Алви.
– Воистину вы самый талантливый менталист в нашей академии: читаете мысли! – пропела я и, увидев его взгляд, прикусила язык.
Что я себе позволяю? Будто хапнула веселящей пыльцы. Или это он на меня так действует? Или это последствия пребывания в бездне? Чёрт!
Ничего не осталось, как вежливо улыбнуться и пройти к двери. Мне хотелось бить себя по губам и хихикать одновременно. Недолог час, ещё заигрывать с ним начну…
Пальцегады сгрудились в приёмной, похожие в своих пёстрых одеждах на разноцветные кляксы под ногами. Я прошла за Алви в коридор и оторопела. Гигантские жуки скабиозо и пауки арахны, те и другие размером с быков, с жуткими волосатыми лапами, рогами и щупальцами неслись по тёмному паркету, пытаясь отнять друг у друга здоровенный шар. Приглядевшись, я увидела, что своеобразный мяч скатан из старых плащей, шарфов и пальто с заплатками, затёртых на коленях штанов и сбитых в ком шляп.
– О, Боже! Это мистер Носок? – ахнула я.
Алви хмыкнул.
Жуки разогнались, как стадо парнокопытных, обгоняя пауков. Те зашипели, бросив сети вдогонку. Уже в холле мяч из обносков застрял в паучьих сетях. Жуки на них брызнули ядом. Алви изъял из пространственного кармана свисток и свистнул что есть мочи. Насекомые стражи остановились, выпучив многочисленные глаза.
– Это не по правилам. Новый гейм! Только дайте нам пройти! – прошипел ректор на языке заклинаний.
Моргая и оборачиваясь, я пошла за ним, стараясь не угодить каблуком в лохмотья паучьей сети.
– Они… играют?! – спросила я робко.
Алви пожал плечом.
– Командные игры сплачивают персонал.
– Разве жуки и арахны – это персонал? – севшим голосом уточнила я.
– А разве они не на службе академии? Потом будут более дружно пожирать нарушителей.
– А-а, – пискнула я и поняла, что была к такому не готова. – А мистер Носок…
– Любимый взяточник? Волнуешься за него? – обернулся Алви. – Надеюсь, не увидишь. Похоже, твоя психика не настолько крепка.
Да, такого я не ожидала: в скверах академии царила волшебная вакханалия. Расцветшие в полную силу деревья, обычно скромно зелёные, желтые или нежно розовые в период Парада цветения, буянили не на шутку. Встряхнув кронами, они сбрасывали цветки и листья полностью, как мошкару с веток. Те превращались в мотыльков, роем перелетали на соседнюю крону и оседали. И так дальше по аллее. Кажется, это у них была игра по принципу свободного стула. У меня в глазах зарябило от того, как деревья менялись кронами: синими, красными, малиновыми, апельсиновыми и голубыми.
– А-а… – показала я на них пальцем, совершенно обомлев.