— Даже если она будет ненавидеть меня, но при этом с ней всё в порядке будет, — ещё раз тяжело вздохнула я, — то я согласна и на это.
— Ты ей как сестра, разве Зейнéп может тебя ненавидеть? — нахмурился господин Мустафá.
— Она хорошая девушка, правда… — улыбнулась я, глядя на Имама. — Но хорошим людям не место рядом с плохими.
— Кто тебе сказал, что ты плохая? — возмущался господин Мустафá. — Ты никогда не была такой!
— Даже если и так… — опустила я глаза. — Вокруг меня всегда происходит что-то плохое.
— Ох, Хая́т! — вздыхал Имам. — Когда же ты перестанешь себя мучать?
— Когда в моей жизни прекратятся беды! — ответила я тихо.
Я снова стала слышать голоса, видеть мертвецов, но это происходило очень редко. Иногда приходилось останавливать поиски Кенана и идти на зов шёпота. В какой-то степени это отвлекало меня на время, но я ни на секунду не забывала про любимого. Моё сердце билось только ради него, я дышала только, чтобы увидеть его.
Время шло, но и я не стояла на месте. Хоть я и родилась в Стамбуле, но только когда искала Кенана, познала этот город полностью. Мои глаза не уставали, а разум не затуманивался. Я вовсе не считала себя сумасшедшей, как это делали все люди.
Как бы мы не верили, как бы не старались, но наступает время, когда мы вынуждены принять реальность, смириться. Время лечит и когда нужно успокаивает нашу боль. После мы приходим на могилы родных и оставляем там свои слёзы.
Я знаю, что это такое, я проживала все эти чувства. Приняла, смирилась, утешила свою боль. Но в случае с Кенаном всё было иначе. Моё упорство поражало даже меня. В итоге, я нарушила все границы ожидания, и просто рвалась вперёд. Все «но», «если» больше не существовали для меня. Я становилась сильнее, увереннее, и была ещё более настойчива.
Не сдавайся!
С момента аварии прошёл год. И вот, я стою на краю того самого обрыва. Всё, что я поведала дневнику до сегодняшнего дня, навсегда останется в истории. За этот год я научилась не падать духом. Я окончательно решила идти до конца.
Сейчас я не знаю, что ждёт меня дальше, но я больше ничего не боюсь. Никогда и не перед чем больше не приклоню голову.
— Не сдавайся! — сказала я себе сегодня утром, стоя над обрывом. — Ни за что не сдавайся, Хая́т!
Глядя на это злосчастное место, я снова вспоминаю аварию, в которую попал мой любимый. Перед глазами ясно стоит картина, как будто это только вчера произошло.
Я сделала глубокий вдох и посмотрела на небо. Сегодня оно невероятно красивого голубого оттенка. Впервые за это время я взглянула на небо, таким чистым и прекрасным его ещё не видела.
— Удивительно, что спустя год ты снова стоишь на этом месте, — сказал мне господин Мустафá, стоя возле машины.
Да, господин Мустафá весь прошедший год был рядом со мной. За это время он стал мне, как родной отец.
— Вы же знаете, какой сегодня день, — ответила я. — Так что я не могла не прийти сюда.
— Знаю, знаю, дочка! — кивнул он. — Я просто беспокоюсь за тебя.
— Я в порядке! — улыбнулась я ему. — Поверьте, время плакать и страдать уже давно прошло. Я имею право только действовать!
— Я уже понял, что ты не остановишься, пока не найдёшь либо тело, либо душу, — ответил господин Мустафá.
— Не сомневайтесь, я найду и то, и другое! — твёрдо сказала я. — И душа непременно будет в теле!
— Ох, Хая́т! — вздохнул господин Мустафá. — Ты очень упертая! Это не нормально.
— Я могу и одна продолжить, — подошла я к машине. — Вы не обязаны постоянно находиться рядом со мной! Я вам уже об этом говорила.
— Ну, нет уж! — цокнул господин Мустафá. — Я вместе с тобой этот путь начал, а значит, вместе и закончим.
— Что ж, раз вам ещё не надоело, тогда вперёд! — скомандовала я, сев в машину.
За год я обследовала весь Стамбул, и, к сожалению, ничего не нашла. Теперь же мы держим курс на ближайшие сёла.
Я зайду в каждый дом, опрошу каждого человека, и пока не использую все варианты, не успокоюсь. Потому что во мне до сих пор живёт чувство, что Кенан жив. Пока оно не умрёт, я не сдамся. Если надо будет, то всю жизнь буду искать его.
И вот, мы заехали в первую небольшую деревню. Людей здесь проживает мало, так что много времени не уйдёт на опрос. Мы с господином Мустафой начали показывать фото Кенана каждому прохожему, подробно рассказывали, какой он, кто он. Но все разводили лишь руками и соболезновали нам. Полдня, проведённых здесь, не дали никаких результатов.
— Ну, никто не говорил, что будет легко, — сказал господин Мустафá, когда увидел, что я тяжело вздыхаю. — Да и к тому же, это только первая деревня.