К моему удивлению молодая леди довольно уверенно сидела в седле и не казалась новичком в этом деле, я даже поинтересовался: - Миледи, а где это вы научились так ловко седеть в седле? Вас этому кто то учил?
- Конечно нет, мой принц. Я первый раз села на лошадь, и не скажу, что мне это нравится. А нельзя ли как нибудь сделать седло помягче, а о я боюсь, что отобью себе все внутренности.
- Я посмотрю, что можно будет сделать.
А ведь действительно, почти все женские седла для верховой езды имели мягкие подушечки или валики, которые скрашивали неудобства конных прогулок наших нежных дам.
До дворца владыки Дара мы добрались без приключений, а я стал подумывать как бы так осторожненько намекнуть своей ведунье, что бы в будущем она свои волосы прятала под головной убор пограничной стражи, что бы особо не выделяться в общей массе моих воинов...
4.
Очередной прием ни чем не отличался от всех остальных, на которых мне приходилось присутствовать. Хотя конечно, и тут нечего лукавить, отличался. Рядом со мной стояла ведунья и почти все взгляды придворных были сосредоточены на ней. Она краснела, инстинктивно пыталась спрятаться за мою спину, но стоя возле трона владыки это сделать почти что невозможно.
- Я удивлен твоим выбором Зен. Леди Вера несомненно одна из самых сильных ведуний храма и о ней очень хорошо отзывается леди Дар Соня, а это дорогого стоит, но ведь там были и другие девушки - жрицы из более знатных семей, которые являются опорой нашего государства.
- Если б я выбрал какую нибудь из тех, знатных, то это привело бы к усилению какой нибудь семьи в вашем окружении, что вызвало бы зависть у других, а отсюда пошли бы козни, слухи, сплетни. Оно вам надо владыка? А так леди Вера из захолустного обедневшего рода, который не входит даже в сотню важных семей нашего государства. Ни кто не в обиде, ни кто ни кому не завидует.
- А ты поумнел Зен с тех пор, как на тебя было совершено покушение. Из шалопая и бездельника превратился в рассудительного юношу. Хвалю. Не хочешь сегодня поужинать со мной? Надо обсудить кое какие вопросы без лишних свидетелей.
- Жрицу брать с собой?
Владыка поморщился: - Давай сын я ещё раз повторю тебе, а ты это хорошо запомнишь - жрица должна везде и всюду тебя сопровождать, куда бы ты не шел или направлялся. Даже если ты захочешь посетить доступных женщин, она должна быть рядом. Кстати я что то не наблюдаю, что бы ты интересовался молодыми девушками. Я в твоем возрасте был очень охоч до этого дела пока Дар Соня не прибрала меня к рукам.
Я пожал плечами: - Взгляните сами, на кого тут обращать внимание? Все расфуфырены как огородные пугала, нацепили на себя камни и побрякушки и хвастают одна перед другой. С ними и поговорить не о чем...
Владыка заулыбался:- С такими разговаривать действительно не о чем, их надо использовать по прямому назначению, сбрасывая накопившееся напряжение и не забивать себе голову ни чем иным...
А прием плавно катился своим чередом. Мы кого то выслушивали, милостиво улыбались, кивали головами... Не сразу, но до меня дошло, что ведунья настойчиво дергает меня за рукав моего френча.
- Что случилось жрица? - недовольно спросил я.
- Вон тот человек, что скоро получит аудиенцию у вашего отца - не совсем человек. У него два сердца и он для меня закрыт.
Я напрягся и насторожился. Насколько мне известно только странники пустыни имели два сердца, а больше никто. Но странники ни когда раньше не покидали свои владения и вели довольно замкнутый образ жизни, убивая всех, кто волей или неволей попадал к ним. Так как я был в своей пограничной форме, то и лучемет был у меня на боку, а также весь мой привычный арсенал оружия. Повернувшись с улыбкой к ведунье, я по возможности незаметно расстегнул чехол, в котором хранился лучемет и приготовился к внезапным действиям очередного просителя.
Согласно принятого этикета, ни один человек допущенный к аудиенции не имел права приближаться к властелину ближе чем на шесть шагов. На полу в тронном зале была даже постелена специальная дорожка, на которую проситель не имел права наступать под страхом смерти. Королевская стража строго за этим следила и были случаи, когда люди лишались жизни из за неосторожного шага или движения.