Машина, устав от наших манипуляций, меняет траекторию и из последних сил влетает крылом в столб. Тишина. Из под капота валит пар, а мы сидим в машине и оба держимся за руль. Пока пытаемся осознать, что все еще живы, одинокий светофор срывается со столба и с победным грохотом приземляется на капот.
Темно. На улице ни души. Только мы. Сидим и громко дышим. А впереди горят огни большого города. Ветер дует нам в лица, а светофор отражает зеленый свет от капота когда-то начищенной до блеска машины._______________
Глава 11
- Машка, ты живая? - слышу взволнованный голос Чарова и оборачиваюсь.
Наша гонка со Львом закончилась приездом машин ГБДД, скорой помощи и журналистов. Естественно, Лев все замял, и шоу быстро свернули. Перед глазами до сих пор картина: мы стоим на темной улице и с тоской смотрим, как грузят остатки от некогда прекрасного майбаха на погрузчик. Вердикт однозначный. Машина восстановлению не подлежит. На память о ночной гонке в прекрасной машине мне остался только номерной знак с цифрами 3141.
Когда меня засовывали в машину скорой, вдруг поймала себя на мысли, что все происходит как в моем сегодняшнем сне. Люди, птицы, шум и сине-красные блики. Только не от гирлянды, а от мигалок спецмашин.
Со Львом нас разъединили. Он вместе с охраной отчалил на вертолете в частную клинику, а я в местную на скорой. В тексте моего романа не был прописан финал этого дня. Поэтому Лев скупо попрощался, чмокнул меня в лоб и, кинув прощальный, наполненный тоской взгляд, свалил в закат. Собственно, какие у меня могут быть возражения, когда я уничтожила его машину за несколько миллионов и чуть не угробила самого.
Скорая привезла меня в больницу, где работает Ванька. Естественно, как только он узнал, тут же прибежал спасать свою нерадивую горемычную соседку.
- Вань, не переживай, я впорядке, - начала с ходу отбиваться от серьезно настроившегося меня осмотреть хирурга Чарова.
- Какое впорядке? - вопит он, ощупывая мои конечности, ребра и светя фонариком в глаза. - Я видел в новостях, что осталось от машины в той аварии. Просто чудо, что ты осталась жива и почти невредима.
Тут он прав. В сравнении с машиной я отделалась лишь испугом и парой синяков. Все врачи в голос заверяли меня, что я родилась в рубашке.
- Не чудо, Вань, а прописанный сценарий, - с тоской выдыхаю и шмыгаю носом.
- В каком смысле сценарий?
- Давай я тебе дома расскажу, - предлагаю Чарову, когда замечаю любопытные взгляды и явное желание подслушать от его коллег.
- Хорошо. Прямо сейчас едем домой, и я жду полный отчет, обо всем, что там произошло!
О как! Когда Чаров такой категоричный, я с ним не спорю. В принципе, я вообще редко спорю, только с Ванькой и могу. Он свой. А тут чувствую, что спорить бесполезно, но предпринимаю отчаянную попытку:
- А разве тебе дежурить не надо? - с надеждой в голосе спрашиваю соседа.
Иван хмыкает и помогает мне надеть куртку. Потом берет под локоть и ведет к выходу.
- Не нужно. Мое дежурство закончилось полтора часа назад. Я уже собирался уходить, когда тебя привезли.
- А где же ты тогда был?
- Результаты обследования ждал, Чудушко ты мое ненаглядное.
Ванька щелкает меня по носу, и я вижу, что теперь он похож на прежнего себя, а не на важного серьезного доктора.
- Чаров, веди себя прилично, а то твои медсестры ревновать начнут.
Конечно, как тут не ревновать, когда такая красотка под руку с их молодым хирургом уходит.
- Конечно, начнут, Маруся, - смеется Иван и вдруг спрашивает, - а где твои очки?
- Дома. А что?
- Нет. Ничего, - а сам ржет еще сильнее, гад.
Уже фойе проходим, когда у гардеробной свое отражение в зеркале ловлю. От прежней красотки остались только воспоминания. Тушь снова размазалась и безобразными темными ручьями стекла по щекам. Волосы дыбом. Видимо, когда Лев макал меня в руль, а потом поднимал, получился самопроизвольный начес. А потом еще центрифуга эта при отсутствии крыши. Возможно, и дикий ужас, который я испытала, слегка волосы от корней приподнял. Короче, выглядела я как страшное чудище, к которому уж точно никто ревновать не будет.