- Вы чего?
А я понял, что эту рож… «девочку» рисовал не Баян. С его специфическим художественным талантом даже такое не получится! Тогда кто? И для чего?
Подтянул к себе тетрадь с рисунком, присмотрелся внимательнее. Потрогал черные линии. Тушь. Черная. Нарисовано тонкой кистью, а не пером, как кажется на первый взгляд. Линии плавные и точные. Рисовальщик не использовал набросок, а наносил тушь сразу, без подготовки. Значит, либо тысячу раз это делал, либо у него твердая рука и отличный глазомер. А у кого руки «твердые» и глаза… хорошо видят? Девочка, говоришь?
- Алабар, а почему ты решил, что это именно дракон и именно девочка? - Серго даже не пытался скрыть удивление. - Ты серьезно считаешь, что драконы на Даре водились?
Кажется, надо спасать ситуацию. И чем быстрее, тем лучше, а то этот перепончатый ушами хлопает.
- Еще бы ему не считать, - я постарался сказать это как можно ехиднее. - Он же у нас в Академии всю библиотеку перерыл! Он все сказочки об этих ящерицах знает наизусть. Он у нас фанат!
Про ящериц я специально брякнул. Потому как надо этого белобрысого умника в себя приводить. А то расслабился! Совсем не думает, когда что-то болтает.
Алабар запыхтел, Саня поперхнулся, а Серго тут же выдал экспромт в стиле провозглашения непреложной истины:
- Алабар! Нельзя путать реальность и вымысел. Нельзя верить в вымысел, только потому, что не знаешь реальности. Знания, вот главная вера мудрого человека. И именно недостаток знаний порождает безграмотную химеру под именем «фанатизм». Запомни, мальчик! Драконов на Даре никогда не было, нет, а, значит, и не будет! - и палец вверх поднял. Для убедительности.
Саня сдавленно хрюкнул за моей спиной.
Дракон стоял пунцовый, как вареный омар, но внезапно возразил:
- Вы непоследовательны, Серго. Вы точно знаете, что драконы это сказка? Или вы уверены, без доказательств? Не кажется ли вам, что вы противоречите сами себе? Вы утверждаете, что главное не вера, а знания. И тут же призываете поверить вам на слово.
Серго ошеломленно открыл рот, а Саня моментально сориентировался и возможности подначить бывшего монаха не упустил:
- Что Серго, уели тебя? - видимо, лекарю и раньше приходилось выслушивать монашеские нравоучения. - Это тебе не прихожане, которые вроде как обязаны трепетно внимать вашему брату, верить вам и соглашаться со всяким вашим бредом только потому, что на вас ряса напялена.
- Уж ты-то мне никогда не внимал, - смущенно буркнул смотритель.
Что ему там Саня ответил и какой там между ними завязался спор, я слушать не стал – я снова уткнулся в рисунок, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Не найдя ничего необычного в картинке «миленького дракончика», уже закрывал тетрадь, как взгляд наткнулся на помятый уголок листа. Там чернел отпечаток пальца – видимо рисовальщик испачкался и неаккуратно нажал на бумагу. Безотчетно я потер грязный след и… отдернул руку. Показалось, я обо что-то… порезался. Ох, ты ж! Не показалось. Даже кровь выступила. Что за?..
Саня как истинный лекарь почувствовал кровь – вот только про акул не надо! – и тут же сунулся посмотреть.
- Это ты как? - удивился он.
Я пожал плечами, показал на уголок и сунул палец в рот.
И это великовозрастное дитятко оказалось ничем не лучше меня. Оно тут же поковыряло отпечаток и тоже порезалось. Но в отличие от меня еще и зашипело.
Зато, через миг нам всем стало не до разговоров.
5
Присевший было, Серго вскочил и попятился, с грохотом опрокинув табурет. Саня слегка побледнел, а я… наверно, примерз к табурету. Что делал Алабар, не знаю, не до него было.
Черные линии на картинке слабо засветились.
Подернулись алым, как раскаленные угли. Сильнее и сильнее разгораясь, замерцали золотистым светом, а к нам в комнату словно натекли сумерки, и вокруг сгустилась темнота. Только рисунок дракончика светился красными искрами на столе. Он медленно разгорался всё ярче и ярче, и вдруг вспыхнул, оторвался от листа, плавно подлетел вверх и завис над поверхностью стола переливаясь тёмно-золотым контуром. И увеличился почти втрое!
Это было так завораживающе красиво, что мы замерли, боясь вздохнуть.
Ярко пылающий рисунок начал вращаться. Он заиграл разноцветными огненными сполохами, и вдруг распался-расслоился, один под одним, на несколько силуэтов, меняя очертания линий и превращаясь в странную конструкцию, похожую на невиданный кристалл с тонким светящимся каркасом и причудливыми знаками по вершинам.