- Ради всего святого, я прошу, избавься! Второй раз твою смерть я не переживу!
- Я так понимаю, тут обо мне речь? - раздался слабый и одновременно насмешливый голос. - Лэр Муфалим, ларэсса Стилл права, мне тут делать нечего.
- Марат?!! - Главный Лирийский лекарь, Саланта Стилл, видевшая за свою жизнь немало такого, от чего и некоторые мужчины лишаются самообладания, побелела, - Ты?!.. Но… Казнь… Анна на себя чуть…
Паренек насторожился, а Муфалим поспешно подхватил женщину под локоток.
- Ну-ка, пойдем-ка. Посидим, поболтаем.
2
На следующее утро мы приняли решение погостить на маяке еще денёк. Отоспаться, искупаться, позагорать, словом получить от вынужденного пребывания на баснословно дорогущем курорте, хоть небольшое, но удовольствие.
Саня, еще вчера показал Алабару маленький симпатичный пляжик между двух скал, куда можно было попасть только с маяка, а стало быть, сейчас здесь никого кроме нас на песке (золотисто-белом) и медуз в воде (голубовато-зеленой) не было. Ну, и ещё в воздухе (кристально-прозрачном) носились чайки, старавшиеся прицельно нагадить на голову Пончику за его вчерашнюю разбойную вылазку на гнезда. Уже опустевшие, но от этого не ставшие менее нужными.
Саня к морю вместе с нами не пошел, засел за перерисовку вчерашних набросков. Пока память свежая, как он выразился. Лекарь с тоской поглядывал в сторону бухты, где расположился его родной городок, но не ныл, и домой не торопился. Понимал: Лоран, конечно, в тюрьме, но ведь он не один был, Стража-то осталась на месте. А кто там сейчас командует, нам, в нашей ситуации, без разницы.
Серго со своей тележкой и горстью нашего серебра отправился в город за провизией. Договорившись с Алабаром встретиться ближе к вечеру, когда тень от маяка упадет на спрятавшийся среди скал пляж, и дотащить груз наверх, он, напевая что-то бодренькое себе под нос, неспешно направился по обходной тропе к городку.
Словом, сегодня был один из тех счастливых дней ничегонеделанья, когда хочется забыть о прошлом, не думать о настоящем и не вспоминать о будущем. Я грел голое пузо на горячем песке, положив на руки подбородок и слушая мерное шуршание волн.
3
- Тишан, вставай!
Пришлось открыть глаза. И увидеть перед носом буркалы, торчавшие высоко над панцирем зеленого краба деловито пятившегося по своим делам. Небольшого, шустрого и наглого. Он, даже не попытался куда-нибудь свернуть, прошкрябал игольчатыми клешнями по странице раскрытого учебника «Воздух», прямо по описанию схемы заклинания под названием «утюг». Между прочим, очень нужная вещь. Это когда надо быстро высушить мокрый предмет. Сушка происходит простым дистанционным нагревом воздуха или жидкости на поверхности пред…
Краб отлетел куда-то к воде, и теперь перед моим носом оказалась босая человеческая ступня. Мужская. А жаль. Мне больше нравятся женские. Я отвернулся в другую сторону, надеясь еще немного вздремнуть…
И с воплем подскочил.
Если вам никогда не прилетало на голую, разгоряченную спину мокрое полотенце, вам повезло. Но вы не сможете по достоинству оценить весь спектр ощущений испытанных мной в тот момент.
- Сгоришь! - Машка скалился во всю пасть, стоя надо мной в одних портках и косынке повязанной на голову.
Я не стал ругаться. Что с блаженного возьмешь? Я снова улегся, теперь уже спиной на песок и попросил:
- Прикройте пжлста. Буд вам оч благдр…
- Могу показать пару отличных приемов работы с коротким клинком, - интонация у кота была загадочно-интригующая, и я открыл один глаз, - или научу дротики метать.
Не отвяжется ведь. Он уже накупался, назагорался и теперь жаждал бурной деятельности по исправлению какого-нибудь несовершенства. На сегодня у него под рукой оказалось такое несовершенство как я. А натура у кошака цельная, упрямая, и если он чего надумал, сделает. Лучше уступить. Авось, через полчаса-час его энтузиазм, разбившись о посредственность в мое лице, иссякнет, и я снова открою учебник. Зря я его со староэльфийского переводил что ли? И вообще, надо же следовать собственноручно намеченному учебному плану! И не жалея сил постигать тонкости воздушно-магического ремесла. Красиво сказал, да. И кстати, оказался прав.
Машкин энтузиазм иссяк, но, правда, не через час, а через два. Когда он уже скакал как подвязанный к веревочке прыгучий шарик, и причитал, что я ему «таким дебильным способом метания» испорчу любимое оружие.
- Легче! Мягче! Одной кистью! Одними пальчиками! - вопил он. - Ты же не берцовую кость в руке держишь, а тонкий и элегантный инструмент!
Я плюнул, бухнулся на песочек и с наслаждением растянулся, закрывая глаза.