— Ты можешь чувствовать магию? — поразился трактирщик, — …нет, я не об этом… ну, как сказать-то…
Дарек беспомощно заморгал, и Алабар его успокоил:
— Не переживай, я там всего на неделю-другую, потом вернется из села его служка, и я поищу себе дело где-нибудь в другом месте. Может в кузню или к кожевенникам подамся.
Дарек с сомнением поджал губы, но продолжать разговор не стал - в голове уже возник образ будущего завтрака, и мысли развернулись в более приятном направлении: к кастрюлькам, поварешкам и мисочкам. А также к приготовленной с вечера перловой крупе, вымоченной в черничном сиропе. Но стоило всем пятерым зайти в обеденный зал, как мечты трактирщика грубо прервали.
В новенькую входную дверь замолотили чем-то тяжелым.
Дарек подпрыгнул. В возмущении. И попытался рвануть к выходу, заготовив про себя множество нелесных эпитетов в адрес барабанщика. Но Машка схватил его за плечо.
— Не спеши, — оборотень оглянулся к Ирби и коротко приказал. — Наверх.
Мальчишка опрометью рванул по лестнице, а бывший князь Машал Рас, сунул оружейную перевязь Сане и спокойно направился к двери. Но, ни лекаря, ни дракона, его спокойствие не обмануло - слишком мягко оборотень ступал по каменным плиткам пола - и оба шагнули в разные стороны. Дракон оказался за высокой трактирной стойкой, лекарь за мощным опорным столбом в центре. Один Дарек растерянно хлопал глазами, но, сообразив, что эти двое не просто так затаились, шустро заскочил на кухню, справедливо полагая, что там гораздо больше привычных ему острых предметов.
Удары сыпались все сильнее и чаще, и было предельно ясно, что долбившему дверь не интересно, что утро раннее, и что в доме могут еще спать. И не только в этом доме: в соседних тоже, может статься, жители видят не последний сон.
Поднявшись по каменным ступенькам, оборотень щелкнул замком и мгновенно отскочил в сторону. Дверь, распахнулась, взвизгнула в петлях и грохнулась о стену.
— Именем Короля!!
2
Произнесший эти слова на Машку даже не посмотрел. С оголенным мечом наперевес, он резво спустился в зал, а за ним в открывшийся проход ввалились двое с третьим на руках. Лицо, шея, форменный китель третьего были в крови, голова бессильно откинута, глаза открыты и, по всей видимости, уже разглядывают небесную дорогу. Рядом с ним, положив ему на грудь ладонь, шагала молодая женщина. В мужской одежде, добротных сапогах, с небольшим вещмешком за плечами.
Тем временем, оравший от королевского имени и самый старший из всех вошедших, бесцеремонно расшвырял стулья в стороны, с противным скрежетом подтянул друг к другу два стола и махнул бойцам рукой:
— Сюда! — повернулся ко входу, отыскивая взглядом того, кто открыл дверь. — Ты хозяин этой дыры? Сюда иди!
Машка подходил не спеша. Очень не спеша. И пока он шел, раненый был уложен на стол, а женщина, скинув заплечную сумку и достав нож, быстро и привычно срезала с него одежду.
— Стой рядом, — скомандовал воин Машке. — Дира, тебе что-то нужно?
Она отрицательно мотнула головой, продолжая ковыряться с окровавленным тряпьем.
— Вы кто такие? — голос у Машки был очень ровным.
Воин удивленно вскинул брови, но ответить не успел. С улицы послышалась отборная ругань, возня, и уже другая пара бойцов волоком втащила в трактир еще одно тело. Чуть ли не пинками, молодчики скинули его со ступеней, бросив как мешок у стены. Окровавленный мешок.
— Пришлось поработать кулаками, лэр, — один из бойцов пнул упавшего, — как бес в него вселился! Укусил, паскуда. Ну, я ему зубы и сосчитал.
— Они ему больше не понадобятся, — зло пообещал старший, стремительно подскакивая и хватая упавшего за ворот, — ты меня слышишь, ублюдок? Я тебе не только зубы, я тебе и челюсть выбью! Ты у меня в выгребной яме подыхать будешь, пока не скажешь, кто тебе игрушку дал! И выпустил. Я тоже выпущу! Кишки этой крысе выпущу! И жрать заставлю. Слышишь, гнида?!
Он с силой тряхнул безвольно повисшего в его руке парня, но по изувеченному лицу было понятно - тот уже ничего не слышит. Человек был без сознания. Старший брезгливо отпихнул от себя перепачканного кровью и поднялся. И наткнулся взглядом на Саню.
— Эй! Вам тут что, театр? А ну пошел! Развелось всякой швали. Катись отсюда, сказал! Тут и одного холопа за глаза хватит. А ты, да ты, недомерок с хвостом, быстро подорвался и принес сюда чистых тряпок! И какого-нибудь пойла покрепче! Дира, они тебе не мешают?
Она мотнула головой. Светлые волосы женщины были собраны на затылке и замотаны легкой тканью, высокий лоб нахмурен, у сжатых губ резкие морщинки, карие глаза не отрываются от лица раненого. То, что она лекарь, было понятно сразу, но она оказалась еще и магом. Как и у Сани, когда в лечении он использовал магические потоки, ее ладони словно погрузились в зеленоватый свет, и двигались вдоль лежавшего на столе тела. Грудная клетка, шея, лицо немолодого мужчины выглядели так, словно по ним со всего маху врезали доской с вершковыми гвоздями, а потом еще и дернули с оттягом. Кожа была порвана в клочья. Но под тонкими светившимися пальцами кровоточащие раны медленно затягивались, покрываясь коричневой корочкой, а на лбу женщины уже блестели крупные капельки пота. Силы на все раны у нее явно не хватало. Один из бойцов сообразил подставить стул, она села и устало опустила руки на колени.