— Какой десяток домов? Ты что мелешь?
— Вы только что сами сказали, убито десять уважаемых вессальских граждан…
— Какая разница, уважаемые они или нет?! Даже если по этим десятерым лет пятнадцать перекладина плакала. Они вессальские граждане!
— Так я и говорю, — голос Машки оставался ровным и безразличным. — Обычно, вессальские граждане по ночам спят в своих домах. Как мы, например, спим себе дома, а тут вы. Вламываетесь ни свет, ни заря, швыряетесь королевским именем направо-налево. Тащите сюда преступников…
— Запомни, щегол! — старший зарычал, — Я командир оперативного отряда Тайной Стажи! Я здесь каждой подвальной крысе могу приказывать, и эта крыса будет мои приказания выполнять! Ясно?!
— Дарек, — позвал Саня, держа подмышки будущего висельника, — помоги мне. Столы сдвинь и, давай, поднимем его.
Трактирщик торопливо громыхнул столами, резво подскочил к лекарю, взялся за окровавленные лохмотья и… тихонечко повалился рядышком.
— Чего это он? — удивился рослый боец. — Сомлел?
— Нет! Поспать решил! — психанул Саня, — Конечно сомлел! Это вы тут все деревянные! Вам юшку пустить как здрасте, а он пацан совсем! Вот ведь! Помогите мне!
Боец неуверенно замялся, и Саня повернулся к лекарке.
— Ларесса! Давайте вдвоем!
Но ларесса предпочла его не услышать. Ее ладони плавно скользили над лежавшим стражником, медленно стягивая кожу на многочисленных ранах.
Саня сжал кулаки, намереваясь высказаться громко и по существу. Но неожиданно, вызвав приступ хватания за оружие у стоящих бойцов, подошел Алабар. Легко поднял изувеченного и осторожно уложил на столы. И принялся Ключом срезать одежду с человека, не обращая внимания на сетования клинка о совершенно противоположном своем назначении.
— Я помогу, — ответил он на невысказанный Санин вопрос, — делай, что задумал.
4
Хоть отдельные жаждущие лица и подходили к запертой двери трактира «Три карася», заведение было закрыто, и они недовольно заглядывали в окна. Потому Машке, на его просьбу, сквозь зубы разрешили отойти от «ларессы Диры» и повесить снаружи табличку «Выходной». Четверо бойцов «оперативного отряда Тайной Стражи» расположились кто где и дремали. Старший, стоило Дареку прийти в себя, потребовал у него бесплатный завтрак «на всех», и, схватив принесенную ранее бутыль, умостился в кресле возле холодного камина. Парень не стал спорить, тем более что Машка пошел на кухню вместе с ним, и они вдвоем загремели кастрюлями. И только «ларесса Дира», глотнув какой-то настойки, нарочито небрежно пододвинула стул и уселась наблюдать за действиями Сани. Ее внимание не обошло и Алабара, молча и толково выполнявшего все просьбы работавшего лекаря, и чем дольше она смотрела на этих двоих, тем пристальней становился ее взгляд.
А Саня нервничал. У него не получалось. Он давно почистил и кое-как срастил воспаленный канал длинной колотой раны, нанесенной самое малое два дня назад. Нанесенной точно, умело, почти незаметно, с расчетом, что человек умрет от внутреннего кровотечения. Это удивило. Зачем? Не понимал он и почему не срастаются косточки разбитого носа, но упрямо старался их сложить, выровнять положение сосудов, срастить хрящи… Не получалось. Даже применяя магию, ничего не получалось. Хотя, и Алабар оказался отменным помощником, и организм лежавшего на столе человека явно был молодым и крепким.
— Не получается? — скупо улыбнулась лекарка.
Саня вздрогнул. Окровавленный зажим «съехал», Алабар еле успел подхватить инструмент, и лекарю нестерпимо захотелось выругаться, послав эту дамочку по очень далекому адресу. Но… внезапно он понял. Он всё понял. Отшагнул назад, с остервенением бросив клемму в деревянный таз, стоявший под столом, схватил тряпку, вытирая руки, а заодно и мокрое от пота лицо, и тихо свирепея, ответил:
— Благодарю за урок, ларесса. Надеюсь, у вас получилось всё.
— Куда же вы? — Дира продолжала холодно улыбаться, — Он ведь еще жив. Боритесь! До конца! Вы ведь врач.
То, что лекаря заливало тихое бешенство, она видела, но сидела, спокойно закинув ногу на ногу.
— Дай клинок, — обернулся Саня к дракону.
Алабар молча вложил Ключ в протянутую ладонь, и в следующее мгновение с бывшим претендентом на скорую виселицу было кончено: кинжал торчал меж ключиц, потемнев до черноты. Но Дире было не до странного оружия, меняющего цвет. Она вскочила.
— Вы нарушили закон! — с торжествующей злостью бросила она вдруг покачнувшемуся Сане. А он схватился за горло, серея на глазах. — Подобное действие по отношению к государственному преступнику, само приравнивается к государственному преступлению! Даже как лекарь, вы не имели никакого права…