Дарек сидел как на иголках, испуганно переводил взгляд то на оборотня, то на лекаря, то складывал руки на коленях, то порывался встать и уйти, а Алабар, видя, что никто не ест, нехотя отодвинул тарелку.
— Мне рассказывали… — оборотень снова нарушил звенящее молчание, — что лекаря не спрашивают, когда этот знак … внедряют. Правда что ли?
Саня отвернулся.
— И когда вы его… используете, это очень больно.
— Тебе-то что? — Саня поднялся из-за стола, кивком поблагодарил Дарека за обед, взял свою посуду и пошел на кухню.
— Что такое Знак Равновесия? — Алабар немедленно уставился на Машку, и оборотень нехотя пробурчал:
— Врач иногда бессилен. Иногда смерть милосерднее, — он дернул щекой. — В таких случаях лекарю дается право на убийство. По законам Вессалии тот, у кого есть… в народе её называют «печать Палача»... очень редкий знак, чуть ли не легенда…
Машка как-то странно замолчал, задумавшись.
— Так что там с законами? — напомнил дракон.
— А? А… неподсуден. Лекарь предъявляет печать и все довольны. А чтобы у него не было соблазна отправлять на Небеса каждого второго, лекарь каждый раз чувствует то же, что и… ну понятно, в общем.
— Круто.
Машка покосился на дракона.
— Понабрался слов…
— У тебя и понабрался.
— Ничего крутого, кстати. Поговаривают, что они чувствуют боль, даже если человек просто рядом умирает. Поэтому в боевых действиях они не участвуют и в странноприимных домах не работают. Только об этом мало кто знает, а они сами, «печать» не светят, — Машка покосился на дракона, — в смысле, не рассказывают каждому встречному.
— Почему?
— Как это почему? Их боятся. Убьет и ничего ему не будет. Это с одной стороны. А с другой - такому лекарю можно не платить. Он все равно будет лечить, потому что не захочет подыхать вместе с больным. Ну, образно выражаясь. Так что Саньке не позавидуешь.
— Тогда зачем ты к нему цепляешься? — удивился Алабар, но оборотень лишь засопел. Зато у дракона вопросы только начались.
— А кто принимает решение, кому этот знак поставить? И как вообще это происходит? И по каким критериями выбирают лекаря? Может…
— …ёпрст!! — внезапно вспылил Машка, — я что, по-твоему, обязан все знать?!
Он подхватил тарелку и тоже отправился на кухню. За Саней.
Глава 5
1
Старенькая и надежная швабра в правой руке, дубовая корчага с водой в левой, и тряпка, разумеется.
На черный, отполированный тысячами ног и лап, мрамор пыль садилась возмутительно быстро. При том, что крепость драконов Первого дома стояла почти на самом верху Стамбута, и воздух вокруг всегда был кристально чист. Из-за этой, неизвестно откуда бравшейся пыли, старый, отражающий эхо, зал мыли каждый день, тратя драгоценную воду. А куда деваться, если традиция и все такое. Только вот шваброй махали здесь одни девчонки. Парни почему-то категорически отказывались возить тряпкой по черному камню. Наверно себя на полу видели. В отражение.
В общем-то, мыть полы дело нехитрое, иногда даже увлекательное. Можно, например, потанцевать, представив вместо швабры кого-нибудь из парней, похихикать «увидев» как неуклюже они наступают на ноги или краснеют при этом. Но тряпка вдруг зацепилась за узенькую трещину, потом еще за одну, добралась вскоре до целого веера этих трещин, и Линда, вспомнив события двухнедельной давности, снова хлюпнула носом. Вот опять, как вспомнит Тишана, так всё… плакать хочется.
В растрепанных чувствах, девушка кое-как домыла мраморные плиты, заблестевшие от влаги, поставила «орудия труда» у широкой двери и решительно зашагала через весь зал к столу заседаний, на котором большой стеклянный кувшин просто необходимо было вытереть чистой фланелькой. Как это она сразу не заметила на нем отпечатки всяких там пальцев?! И вскоре кувшин был тщательно протерт и снова воодружен на стол. На карту, если уж совсем точно. На ту самую древнюю карту, которую Тишан показал на конклаве. Показал и снова «сложил». Жаль, конечно, что Линда этого не видела, она тогда в галерее стояла – ей на всеобщем сходе находиться не положено. Зато она прекрасно слышала всякие там восторги и возмущения. Восторги, что карта настоящая, а возмущения, что гном оказался наглым, высокомерным, хитрым, мелочным и…
Cами они высокомерные и мелочные, вздохнула Линда. Она ласково погладила шершавый пергамент, от души жалея, что драконам магия не подвластна. Очень уж хочется тоже увидеть такое чудо.
По испещренной тонкими линиями поверхности карты вдруг пробежали искры. Словно колечки волн, от брошенного в воду камня.