2
Машка с немым изумлением смотрел на сидевшего перед ним дракона, проглотив вместе с овсянкой слова из расширенного словаря нецензурной лексики, мгновенно завертевшиеся на языке.
— Нет, я всё понимаю. Ну, захотел ты себе мебель, ладно. Фиг с ним, выделю я тебе финансы на мелкие расходы, — оборотень положил ложку на стол, а Дарек при слове «мелкие» поперхнулся. — Но зачем тебе качалка? Металлическая! И ведь не у кого попало заказал, а у Рамата. Как тебя, вообще, к нему занесло?
— Несло, несло, и… — виновато скривил губы дракон.
— Ну, да, по-другому никак… А может ты не только у Рамата был? Ты лучше сразу скажи, какие заказы и где делал. Чтобы мы приготовились. Чтобы, веревка с мылом недалеко лежала. Так, на всякий случай. Вдруг легче повеситься, чем все твои «заказы» оплатить.
— Никуда, кроме кондитерской лавки, я не заходил, — буркнул дракон, — гулял по городу.
Все четверо завтракали в общем зале, и раннее утро заглядывало в цветные полуподвальные витражи. Саня держал перед собой тетрадь и, кажется, не видел и не слышал ничего вокруг, хорошо, хоть ложку мимо рта не проносил. Дарек, услышав просьбу дракона, обиделся: решил, что Алабар брезгует сидеть на его стульях, и хмуро поинтересовался, может ему и посуду другую приобрести? А то, вдруг, не по статусу наемнику местные ложки-плошки. Машка подпер руками подбородок и с кислым видом разглядывал пустую тарелку, где только что была сдобренная маслом овсяная каша.
Над входной дверью вдруг весело затренькал колокольчик, и в трактир по небольшим ступенькам спустились трое.
— Зорово всем! — с порога заорал Шалик.
Уже неделю он и два его приятеля приходили в «Три Карася» отрабатывать долг-виру после глупой драки с Дареком. Сегодня был последний из назначенных дней, потому настроение у всех троих было приподнятое, можно даже сказать возвышенное.
— Чего такие смурные сидите? День на дворе оно какой замечательный! Или случилось чего?
— Можно сказать и так, — вяло отозвался Машка. — У нас тут новенький и чересчур самостоятельный гражданин Вессалии случился. Гуляет по кузням да по кондитерским, заказы всякие-разные заказывает.
Алабар скривился, но поддержка пришла с неожиданной стороны.
— А ты в какой конфетной был? — заинтересовался Крох. — Рядом с нашими пристанями есть одна, ее бывший моряк держит. И цены у него нормальные и товар хороший. Я часто туда заглядываю, пострелятам своим чего-нить полакомиться беру.
— Там девушка пирожные продает, да? — вскинулся дракон. И кот не был бы котом, если бы упустил возможность поёрничать.
— Вы только посмотрите на него! Он уже с какой-то девкой успел знакомство завести.
— Не с девкой, а с девушкой.
— Неужели.
— Погодь, — остановил перепалку Шалик, — это ты о Маринке сейчас речь ведешь?
— Да, она Мариной назвалась. У нее еще шрам на щеке.
В трактире внезапно стало тихо. Даже Саня оторвался от своей тетрадки, насмешливо глянув на Алабара. А Машка так вообще глумливо ощерился.
— Шрам? О! Тогда да. Ты попал куда надо.
— А ты не скалься! — неожиданно разозлился Крох. — Девка за отца вступилась. Вот ей в отместку лицо и попортили. А его самого чуть не убили. Повезло, живой остался, но теперь еле ходит. Так что, нормальная она! Не бывшая подстилка воровская, как ты тут решил. Только каждому, навроде тебя, этого не объяснишь.
Если кто-то надеялся, что Машкина физиономия хотя бы прекратит пакостно улыбаться - зря надеялся. Улыбка стала шире.
— За что же тогда его, такого хорошего, чуть не убили, если девке пришлось за мужика вступаться?
Крох неуверенно помялся.
— Ну… там история темная. За долги, кажись. Он после той драки шхуну продал. Но поговаривают, все равно не откупился, до сих пор кому-то башляет. Кабы не самому Тилю Безногому.
— А всё! — вдруг радостно оживился Сява. — Нету больше упыря, кончили! Вся Сурья шепчется. Видали, лавки на районе закрылись? Вот эти лавчонки под Безногим копошились. Теперь сидят и ждут, кто их подберет и какую мзду затребует. Трясутся, поди, длинноухие.
Машка опустил взгляд в пустую тарелку и нейтрально поинтересовался:
— И что, быстро могут подобрать?
— Ясное дело. Пуговица первый на бесхозный куш рот раскроет. Он жадный, как крот. Небось, и хату Тилевскую уже занял.
— А тебе что же, завидно? — прищурился оборотень. — Охота в дележе поучаствовать?
— Да бес с тобой! — Сява аж руками замахал. — Кто я, а кто они! Я хлеб своим горбом зарабатываю, мне чужой крови не надо! Да пусть они друг друга хоть передушат! Всё людям полегче.
— Говоришь, вся Сурья шепчется? — оборотень задумался. — А в порту какие слухи ходят? По огородам о чем судачат?