Пока я глазел по сторонам, Маша тихо-мирно спал. Прямо в седле, хотя время уже подбиралось к шести часам пополудни. Я так понимаю, что все эти красоты и всякие там пейзажи раскинувшихся вокруг нас долин, блестевшая вдалеке лента реки, зелень лесов и проплешины поселений, все это он уже видел. Наверно, не один раз. Поэтому мне оставалось восторгаться про себя, изредка скармливая сидевшему на холке лошака Пончику орехи, которые я и сам грыз потихоньку.
Мы уже минули две переправы через рукава Валары - реки дающей жизнь этой благословенной Небом земле. В верховьях река расходилась на три русла, и мы как раз подъезжали к третьему, вдоль которого шла королевская дорога.
Повеяло прохладой, запахло рыбой, и вскоре невдалеке показался крутой берег излучины реки, сворачивающей к морю. Пришлось натянуть на себя куртку, достав ее из сумки не соскакивая с седла. На мою возню ханур внимания не обратил, зато чутко проснулся Маша.
- А, - зевнул он, - Скоро ужин.
Этот, с позволения сказать, наемник меня удивлял. Во-первых, он все время спал, просыпаясь только иногда, в некоторые особо ответственные моменты - например, такие как переправа. Во-вторых он все время что-то жевал. А обед, который мы купили в придорожной таверне, он умял быстрее Пончика, тоже получившего свою порцию. Хотя и я иногда залазил рукой в продуктовый мешок, выискивая что-нибудь вкусненькое. Кстати кормежка «сопровождения» в оплату самого «сопровождения» не входила, что меня откровенно радовало. Разорился бы!
Маша тоже полез за курткой. Как мне показалось, он был еще теплолюбивее, чем я. И вообще производил впечатление скорее изнеженное, чем боевое. А еще я заметил, что он всегда просыпался перед какой-нибудь корчмой - нюх у него на них, что ли? Не успел я об этом подумать, как впереди показалось вышеозначенное заведение.
Оказалось, что Машу в этом заведении знали. Знали все. И хозяин, и служанки, и даже повар. Встретили его, как родного - объятьями, игривыми улыбками, похлопыванием по плечам, и крепким рукопожатием. Из чего я сделал вывод, что владелец данной корчмы тоже наемник. Бывший, скорее всего. Хотя мне кажется, что их бывших не бывает.
Мы не успели ничего заказать, как нас буквально усадили за стол и сразу принесли еду, ни о чем не спрашивая. Я, понятно, старался запихнуть свое любопытство куда подальше, но оно распирало меня, и, видимо, опять «написалось на лбу».
- Федор меня знает, - подмигнул мне Машка, - я ему однажды помог. Ну... не однажды, а даже несколько раз. Так что... Вот.
К нам, с кружками чего-то пенного, уже спешил худой и жилистый мужичек. С наслаждением понюхав напиток, который нес, он тожественно поставил его на стол, и сел с нами.
К его чести, увидев ханура, вежливо сидящего на стуле напротив него, он только слегка вздрогнул и перевел вопросительный взгляд на Машку. Тот отмахнулся:
- Вот, знакомься, это Тиш. То есть Тишан Райен. Его... - он кивнул в сторону зверька, - ...хозяин. А это Федор... тебя как по батюшке? - тот махнул рукой, - Тогда просто Федор.
Мне хозяин корчмы руку не подал, просто кивнул. А Машка, блеснув глазами, представил:
- А этого досточтенного зверя зовут Пончик.
Федор поперхнулся, откашлялся, и с укором посмотрел на Машку:
- Чего ж под руку то?
Зато хануру было начихать на все. Он не скрываясь, аккуратно зацепил когтем жареную рыбку с края блюда и отправился с ней под стол. А я с тоской смотрел на полную высокой пены емкость, стоящую передо мной.
- Давай, Тишан, за знакомство! - поднял свою кружку хозяин корчмы.
Я замялся. А эти двое с поднятыми кружками вопросительно уставились на меня. Как же я не люблю такие моменты!
- Я не могу, - еле выдавил из себя, - Меня вырубит, если выпью.
К моему удивлению, ни Федор, ни Машка не стали смеяться, и даже не удивились.
- Бывает, - покладисто сказал хозяин корчмы и спросил, - что совсем?
- Ну... глоток еще выдержу, а следующий уже не вспомню.
Федор встал, быстро прошагал на кухню, отделенную от основного помещения высокой стойкой, так, что было видно, что именно готовиться на небольшой печи, и вернулся с запотевшим кувшином.
- Пробуй, - поставил передо мной кувшин и пустую кружку.
Пить я хотел. Целый день в седле, орешки, все такое... Так что без разговоров налил в кружку черную, шипящую коричневыми пузырьками жидкость, и выпил. Ничего подобного я раньше не пил! Вкусный, кисло-сладкий напиток чуть горчил, лопался на языке мелкими взрывами, покалывал нёбо и проникал в нос. Захотелось чихнуть.
- Ну, как? - спросил Федор.
Я чихнул. Они рассмеялись.
- Значит, нормально. Квас это. Его в деревнях под Болотом делают. Я оттуда.
Я ждал, когда же меня срубит со стула? Не дождался, и с удовольствием стукнул кружку о кружки сидевших напротив мужчин.
5
После корчмы, мы сытые и довольные продолжали свой путь по дороге, тянувшейся вдоль пологого берега Валары, и уже третий час слушали всплески больших рыбин и шорохи камыша. Покрытие на дороге, за которое король требует налог, закончилось, и теперь это был самый обычный южный тракт.
Или в этих местах сборщиков налогов давно не было, или давно не было ревизоров. А может, были и те и другие, и к обоюдному согласию решили, что и дороги вроде как есть, и налоги вроде как уплачены. Давно спустились сумерки, темнота грозилась вот-вот нас накрыть, а сёл или хоть каких-то гостевых домов на тракте не наблюдалось.
После сытного перекуса, а для некоторых и перепива у Федора, мне откровенно хотелось спать. Зато Машка выспался днем и теперь, двигаясь рядом, совсем оборзел. Ему было скучно, и он пытался дернуть ханура, спокойно лежавшего на холке у лошарика, за хвост. Хвост все время ускользал, ханур начал злиться, а Машке это, по-видимому, нравилось. Кончилось тем, что ханур все-таки тяпнул его за палец, но наемник только рассмеялся, протягивая руку, чтобы погладить зверька.
Вдруг, зверя буквально сдуло с холки.
Я не увидел как, но в одно мгновение он оказался на земле, чуть впереди лошади наемника. Испуганная лошадь чуть не встала на дыбы, а ханур припал на четыре лапы и вздыбил шерсть на загривке. Он готовился к прыжку!
Точно так же я не успел заметить, как наемник скатился с седла, откуда-то выхватил нож, и присел, прикрывшись лошадью.
Я взглянул на зверя и обомлел - передо мной было существо, очень отдаленно похожее на милашку Пончика. Натянутый как струна, шерсть дыбом, уши вытянуты в линию и прижаты к голове, мощные когтистые лапы, жуткий оскал и удлинившиеся вдвое клыки, похожие на гадючьи.
Наемник выглядел не лучше. Глаза прищурены, вены на шее вздулись, пальцы на ноже словно приросли к металлу и, показалось, гибкое тело парня в боевую стойку просто перетекло. Он начал медленно двигаться в сторону, улучшая обзор. И ханур, прижимаясь к земле, пополз к человеку.
Пробрало меня так, что я чуть не вывалился из седла!
Внезапно зверь коротко зашипел. Потом еще раз. Наемник остановился. Ханур зашипел громче, злее, дернул хвостом. Машка фыркнул. Но положения не поменял. Ханур остановился и, внезапно, затрещал, запищал, перемешивая и треск, и писк. Возмущенно, громко. Но наемник расслабился и сунул нож в сапог - а я-то гадал, откуда он его взял. Успокоился и ханур. Он отряхнулся по-собачьи, пару раз лизнул себя и, демонстративно медленно подойдя к лошарику, снова запрыгнул на холку.
Машка, точно так же, с независимым видом вскочил в седло, и осведомился:
- Чё, едем?
Тут уж не выдержал я!
- Какого крысиного х... вы творите?!!
Ханур дернул ухом, но даже не повернулся. А Машка вдруг задумчиво спросил: