Но больше всего меня поразило её лицо, прекрасное, как у эльфов: большие глаза обрамляли густые ресницы, брови были длинными и торчали в стороны как стрелы, маленький аккуратный носик и пухлые губки. Из густой шевелюры волос торчали аккуратные ушки, как у лани. Её кожа была нежно-персикового цвета, а вот всё остальное: волосы, ресницы, брови отливали ярко изумрудным оттенком, и только глаза были другими, светились мягким золотым отливом, тёплые, как у моего учителя.
Грива волос восхитила меня, они были настоящей короной этого создания, длина достигала ей до колен, пышные и густые, а среди волос тут и там виднелись крошечные листочки, и даже цветы, над которыми порхали бабочки. В одной руке она держала корзинку, а в другой деревянный посох, изогнутый на конце и горящий зелёным пламенем.
– Приветствую тебя, Хранитель Звёздного древа! – её голосок зазвенел как колокольчики. – Ты звал, и я пришла на твой зов. Что тревожит тебя, мой старый друг?
Не успела я хлопнуть ресницами, как вместо огромного кота, перед гостьей появился Аладор.
– Здравствуй, дочь леса и верховная жрица Матери всего Сущего, прекрасная дриаморфа Селира! Благодарю, что не забываешь дряхлого старика, – и он поклонился ей.
А дедок-то, скромняга. Дряхлый старик, говорит, а сам, значит, превращается в кота-переростка и как дикий мустанг скачет по саду.
– Мой друг, в чём именно тебе нужна моя помощь? – спросила красавица, – Что случилось, Аладор? Я внимательно слушаю!
И тут дедок поведал ей про мои приключения в заброшенном руднике, про пигмеев и встреченного белонга. Глаза прекрасного создания стали ещё больше, она топнула правым копытом и сердито закричала:
– Проклятые белонги, что им надо в этой земле, неужели они узнали о Древе?
– Хм, значит, и Защитники леса ничего не знают, – расстроился дед, – Мы должны обязательно всё выяснить, или, чую я, быть беде.
– Аладор, я сегодня же соберу Большой Совет, и мы постараемся помочь тебе! Я всегда готова поддержать тебя, но, к сожалению, и мне придётся умолять тебя о помощи!
Она подошла к нему вплотную, опустила корзинку на землю и, буквально бросив посох, схватила дедка за руки. В прекрасных глазах дриаморфы засверкали слёзы.
– Умоляю, помоги мне друг! – Она подхватила корзину и, подняв её на уровень груди, откинула покрывало.
Ну вот, наконец-то я увидела, как мой мудрый учитель потерял дар речи и молча смотрел на что-то внутри.
– Ты просишь немыслимо много, душа моя! – прошептал он, – наказание будет жестоким, если откроется правда.
Из светлых глаз Селиры полились хрустальные слёзы. Всучив деду корзинку, она опустилась перед ним на колени и сложила умоляюще ладони.
Тут уж ни один мужчина не устоял бы.
– Встань, гордая дочь леса! Я уже очень стар, и моё сердце может не выдержать твоей боли. Пока я жив, клянусь тебе заботиться о ней, и беречь как родную дочь!
Обняв деда вместе с корзинкой, Селира вытерла слёзы и, подхватив посох, повернулась к древу. Взмахнув им, она направила наконечник на ствол и выкрикнула заклинание. Ударила зелёная молния, и кора разошлась в стороны, а она последний раз обернулась и шагнула в портал. Как только проход закрылся, раздались два вздоха.
– Ху! – выдохнула я, переволновалась что-то, столько новых впечатлений.
– Ах! – выдохнул Аладор, – О-хо-хо – стонал дедок.
Кажется, ему плохо. Я со всех ног бросилась к нему и успела подхватить его под руку, не дав упасть корзинке. Осторожно опустив Аладора на землю, неволь заглянула в корзину.
Мамочка моя… Опустившись рядом с учителем, я прошептала:
– Это то, что я думаю или мне спать пора и у меня галлюцинации?
В корзинке на мягком матрасе из зелёных листьев лежала малышка-девчушка. Она сладко спала, засунув большой палец в рот и причмокивая. Внешне она почти человек с нежным цветом кожи, очаровательной, в конопушках, мордашке, и телом человека, только на конце ножек у неё были крошечные коричневые копытца, но главное отличие было в носике малышки, больше похожем на нос животного: от лба и до ноздрей кожу покрывала пушистая короткая шёрстка, как у лани, при этом форма носа всё же оставалась человеческой. Длинные для такой крохи волосы горели оранжевыми завитками на её голове. Не удержавшись, я погладила это чудо природы по головушке. Ой! Что это? Осторожно раздвинув волосы, я увидела над острыми ушками малюсенькие рожки, торчащими в стороны.
Малышка глубоко вздохнула и второй ручкой схватила меня за руку. От неожиданности я вздрогнула, чуть не опрокинув колыбель. Вытащив пальчик изо рта, она распахнула карие миндалевидные глазки и, заглянув мне в глаза, произнесла: