— Господин, умоляю...
— Бесполезно. — Из кухни появилась Яркая Жемчужина с подносом в руках, на котором уместились чайник и четыре чашки. Она наполнила одну для Довеска, другую для отца, и старик, наклонившись, шумно отхлебнул чая. — У отца бывают моменты просветления, но длятся они недолго. Теперь он замолчит на несколько часов, а может, и дней. В любом случае — уж простите, что подслушала ваш разговор, но дом крошечный, — тот, кого вы ищете, не он, а мой дед.
— Прошу прощения?
Яркая Жемчужина налила чая Умелому Слуге — тот принял чашку, склонив голову и ослепительно улыбнувшись, — и четвертую наполнила для себя. Затем опустилась на колени и взглянула на Довеска.
— Девяносто лет назад первый Непогрешимый Целитель и его молодая красавица жена прибыли в Парчу из такой далекой страны, что теперь никто о ней и не слышал. Все, что говорили о нем ваши друзья, правда, и даже более того. Не было ни одной болезни, которую он не мог бы вылечить, ни одного увечья, от которого не знал бы средства. Поговаривали, что он хранил секреты медицины, позабытые во всем остальном мире. Много лет он процветал. Жена родила ему сына, и, когда тот повзрослел, Непогрешимый Целитель обучил его врачеванию. Как ни странно, ни он сам, ни его жена не старели, как все нормальные люди. Когда их сын вырос, они походили не на его родителей, а на брата с сестрой. Среди соседей поползли сплетни, что они и вовсе не люди, а демоны. Все настойчивее звучали призывы к расправе. Однажды ночью, прежде чем свершилось насилие, они просто исчезли. После положенного траура сын продолжил дело отца. Его хорошо обучили, и потому со временем он сам прославился как Непогрешимый Целитель. И хотя его знания уступали отцовским, он на голову превосходил других докторов. Этот человек — мой отец. Он, в свою очередь, тоже женился и произвел на свет двух сыновей и дочь. Я и есть эта дочь. Увы, оба моих брата умерли до моего рождения, а отец считал удел целителя позором для женщины. Но честолюбие мне не чуждо. Я втайне изучала его книги и, стоя за плечом, наблюдала, как он работает. Я бы стала третьим Непогрешимым Целителем, если бы только он позволил! Но он остался при своем мнении. Даже когда до него добралась старческая немощь и я умоляла разрешить мне его вылечить, он категорически запретил. В конце концов он стал таким, каким вы видите его сейчас. Конечно, подумала я тогда, он захотел бы, чтобы я вернула ему ясность ума. Конечно, он меня возблагодарит. Две недели я смешивала зелья, высчитывала дозы, не отходила от него ни на шаг. Он оправился — и побил меня за непослушание. А потом, мне наперекор, смешал обратные зелья и возвратился в объятия дряхлости.
— Как такое вообще возможно?! — содрогнулся Довесок.
— Мужчины упрямы, — вздохнула Яркая Жемчужина, — а мой отец гораздо упрямее большинства из них. По непонятной причине он винит меня в смерти братьев. Как это ни ужасно, он предпочитает жить в забытьи, лишь бы не мучиться воспоминаниями. — Она печально опустила голову. — Вот почему мы живем в нищете, а мои незаменимые навыки пропадают зря. Поскольку у меня нет ни свидетельства доктора, ни наработанной репутации, ко мне обращаются только в самых простых случаях — например, когда надо обработать порез или наложить шину на сломанную руку, — и платят соответственно.
Несмотря ни на что, в душе Довеска все еще тлела искра надежды. Мысленно он подложил к ней трут и, вытянув воображаемые губы трубочкой, осторожно подул.
— Вы сказали, что изучали книги деда. Быть может, вы...
— Нет, — перебила Яркая Жемчужина — Ничего похожего на то, что вы описали, я в них не встречала — Она отвела взгляд. — Но довольно о моих бедах. Расскажите мне о себе и о тех приключениях, что привели вас к нашему порогу.
— Это длинная и запутанная история, и мне не хочется обращаться к ней сейчас. — Довесок неопределенно махнул лапой. — Скажу только, что в Сибири я еще владел огромным богатством и мой друг был жив. А теперь сами видите, в каком я положении. — Он вздохнул — Нужно найти подходящее место, чтобы похоронить прославленного Обри Даргера, несравненного в своем деле, лучшего и вернейшего из друзей.
Умелый Слуга, тихонько листавший рукописные фолианты, которыми были заставлены многочисленные темные полки, неожиданно воскликнул:
— Госпожа целительница, взгляните! В книге под названием «Противодействие смерти» есть рисунок, на котором доктор заключает труп в серебряный экзоскелет, а его помощник изумленно восклицает, когда экзоскелет втягивается в кожу. Смотрите-ка, ниже подпись: «Обратимая смерть». А на следующей странице еще один рисунок: другой доктор с помощью какой-то странной штуки извлекает этот же скелет из ануса человека, и тот уже не мертв.
Вскочив на ноги, Довесок выхватил книгу из рук слуги.
— Все верно! На первом рисунке все точь-в-точь, как делали доктора в Монголии. — Он строго взглянул на хозяйку. — Яркая Жемчужина, вы мне солгали!
Женщина вызывающе поднялась с места и, захлопнув книгу в лапах Довеска, поставила ее обратно на полку.
— Один богатый коллекционер древностей мечтает выкупить все книги и инструменты моего отца. Сейчас мы договариваемся о цене. Кроме того, этот инструмент из книги можно использовать лишь единожды. А вы по виду на богача не тянете.
Довесок одарил Яркую Жемчужину самым обворожительным и искренним взглядом, на какой был способен.
— Это правда, сейчас я без гроша, — признался он. — Но это долго не продлится. Так или иначе, в моих карманах неизбежно заведутся деньжата. Разумеется, нет необходимости дожидаться этого радостного события, ибо я прямо сейчас готов предложить вам головокружительную цену за воскрешение моего друга, если это в ваших силах.
— И что же это такое?
— Мой як.
— Я не фермер. Что мне с ним делать?
— Вы заработаете репутацию хирурга, что, в свою очередь, сделает вас богатой.
— Вот как?
— Безусловно.
Довесок довольно долго и подробно излагал свой план, объясняя каждый шаг в таких мельчайших деталях, что в конце концов у целительницы не осталось никаких сомнений в успехе.
— Да вы настоящий хитрец и обманщик, — потерла подбородок Яркая Жемчужина.
— Так я зарабатываю себе на жизнь, — скромно улыбнулся Довесок.
Потребовалась пара минут, чтобы набросать сценарий, и несколько дольше, чтобы его отрепетировать. Наконец три главных актера показались на пороге. Отец Яркой Жемчужины остался дома.
По улице в тени деревьев прохаживались дымившие длинными трубками старики. Одни домохозяйки замешкались у колодца с пустыми ведрами, другие на коленях пололи сорняки в огородах, третьи ткали на пороге дома. Мужчины работали во дворах: вырезали из кости бельевые прищепки, плели кресла из ротанга, мастерили сушилки для рыбы. Их жены вешали белье, разглаживая несуществующие складки (ни одна женщина не отличалась прежде подобным усердием). В деревне повисла неестественная тишина. Никто не разговаривал. Все расположились так, чтобы было удобно наблюдать за хижиной Непогрешимого Целителя.
Зрители заняли свои места.
Первым на сцене появился Довесок, за ним торопливо семенил Умелый Слуга. Они осторожно сняли труп Даргера со спины яка и положили его у ног Яркой Жемчужины. Та невозмутимо наблюдала, скрестив руки на груди. Они развязали узлы и развернули покрывало, эффектным жестом явив публике тело Даргера.
Деревенские жители тихонько ахнули.
Яркая Жемчужина опустилась на колени и приложила ухо к груди Даргера. Затем облизнула палец и поднесла к его ноздрям. Потом прижалась носом к его запястью и втянула воздух. Наконец она поднялась и сердито воскликнула:
— Вы привезли мне труп! Что за неуважение?
Довесок протянул в мольбе лапу.
— Госпожа, мне сказали, что вы способны излечить болезнь моего друга
— Ваш друг мертв, — объявила Яркая Жемчужина на всю деревню.
— Именно это я и хочу излечить, — громко отозвался Довесок.
Он и Умелый Слуга рухнули перед Яркой Жемчужиной на колени и, пачкая волосы в грязи, запричитали: