— Я... у меня... у меня нет слов.
— Они и не нужны, сынок. Мы одна семья. — Мощный Локомотив встал со стула и обнял царевича. — А теперь тебе лучше нас оставить. Мне есть что обсудить с друзьями, да и тебя, наверное, заждались дела.
Когда царевич удалился, главком Мощный Локомотив растопырил перед собой ладонь и несколько мгновений изучал ее в тишине.
— Вот вы где у меня теперь, — улыбнулся он, подняв взгляд.
— Однако вы не спешите сжать пальцы, — заметил Довесок. — Значит, вам от нас что-то нужно и никто другой помочь не в силах.
— Верно. Вы, должно быть, задавались вопросом, почему я за вами шпионил.
— Как старший по званию вы имели на это полное право. Уверен, у вас были на то веские причины.
— Я надеялся разузнать нечто такое, что позволило бы держать вас в узде. Избиение старшего по званию вполне сгодится. А невероятная история вашего вероломного предательства, которую рассказал этот бестолковый царевич, только упрочит мою власть над вашими судьбами.
— Не буду отрицать, мы выполним все, что вы прикажете, — согласился Довесок. — Только — что?
Главком Мощный Локомотив неожиданно смутился.
— Перед тем как потерять сознание, я успел понять, что вот-вот умру. Когда я очнулся сегодня утром, эта мысль по-прежнему сидела в моей голове. Представьте мое удивление, когда я узнал, сколько времени прошло. Меня захлестнуло осознание того, как мимолетна жизнь. В тот миг я поклялся во что бы то ни стало завоевать любовь Белой Бури.
— Что-что, простите? — удивился Довесок.
— Это может оказаться труднее, чем вы думаете, — покачал головой Даргер. — Видите ли...
— Знаю, знаю. Белая Буря и Блистательный Первенец влюблены друг в друга. От сплетен не спрячешься, и, послав за вами, я первым делом расспросил слуг о последних новостях. Как бы то ни было, вы отыщете способ сделать Белую Бурю моей женой, или я убью вас обоих, а уж потом решу, последовать ли за вами в смерти. Все ясно?
— Яснее не бывает, — ответил Даргер. — Дайте подумать.
Он прикрыл глаза и помолчал несколько длинных томительных минут.
— Вы слишком рано поднялись с постели и так рьяно взялись за службу, что болезнь вернулась. Понятно?
— Я хорошо себя чувствую.
— Это роль, которую вам нужно сыграть. Я устрою, чтобы с завтрашнего дня вас навещала Белая Буря. Не радуйтесь раньше времени. Она тоже будет играть роль, подчиняясь моим указаниям. Но у вас появится возможность повлиять на ее чувства.
— Мне поведать ей о своей любви?
— Нет, пока рано. Беседуйте с ней сдержанно: никакого хвастовства, никаких шуточек. Пусть все слова идут от чистого сердца. Позвольте ей потчевать вас бульоном и прочей жижей. Попросите ее почитать что-нибудь из классики. Отлично подойдет Ли Шанъинь, у него все любовные поэмы трагические. Скажете, что это ваш любимый поэт. «Придет назавтра новая страсть — былая станет золой»[45]. Скажете, что это ваша любимая строчка из любимого стихотворения. Если она обратит внимание на возмутительность его стихов, объясните, что таким образом он выражал страсть к жене. Пусть она почитает вам и другие поэмы, а также историческую прозу. Каждый раз, как речь будет заходить о любви, отводите взгляд, словно один только вид Белой Бури невыносимо тяготит ваше сердце. Так, без единого слова, она постепенно поймет, что вы ее любите.
— Ты уверен? Белая Буря не самая проницательная женщина.
— Если она не разберется сама, я позабочусь о том, чтобы ей шепнули об этом на ушко. Предупреждаю, затея не простая и не быстрая. Преимущество на стороне противника, и он контролирует территорию, которую вы жаждете заполучить. Однако собранность и усердие — и мои подсказки — помогут вам побить многочисленные стратегические и тактические козыри царевича Блистательного Первенца.
Мощный Локомотив изменился в лице, но выговорил:
— Я сделаю все, как ты сказал.
— Тогда есть надежда.
На миг в глазах главкома вспыхнул былой огонек.
— Однако не могу не отметить, что ты останешься во главе армии Тайного Императора, пока я буду изображать больного.
— Весьма досадно, согласен, — отозвался Даргер. — Но с этой ношей мне придется смириться.
— Как неважно все складывается, — пробурчал Довесок, когда он и Даргер покинули дом главкома. — Я... о, снова вы.
Царевич Блистательный Первенец поравнялся с ними и зашагал рядом.
— Я поджидал вас, — сказал он. — Похоже, я должен перед вами извиниться.
— В извинениях нет нужды, — пренебрежительно отмахнулся Довесок. — Обиды забыты! Ерунда!
— Белая Буря не называла вас лжецами — это я так решил. Я никоим образом не хочу запятнать ее имя, ибо она исключительно добродетельная женщина. Она просто сказала, что обманом вы способны добиться чего угодно. Так и есть: за что бы вы ни взялись, вам всегда сопутствует успех. Мне начинает казаться, что эта война скоро закончится и я смогу вернуться домой.
— Об этом вы и мечтали с самого начала, разве нет? — спросил Даргер. — Должно быть, вы счастливы.
— Увы, когда я предложил Белой Буре переехать в Южные Ворота в качестве моей любовницы, она вовсе не обрадовалась. Сказала, что не может без дела — настоящего дела, а не такого, с которым справится любая девица легкого поведения. Конечно, это благородное стремление — быть главным императорским оружейником и помогать править воссоединенным Китаем. Если замысел Мощного Локомотива осуществится, мне кажется, я смог бы объяснить ей, почему нужно отказаться от... — Он оглянулся по сторонам и, явно решив, что не стоит откровенничать у всех на глазах, закончил: — ...такой высокой должности. Но она захочет, чтобы я остался в Севере при дворе императора. Она никогда не бывала в Южных Воротах весной и не понимает, чего просит. А я уже истосковался по дому. Пожизненное изгнание для меня все равно что смертный приговор.
— Почему бы вам на ней не жениться? — предложил Даргер. — Для жены правителя важной работы всегда в избытке. Чего стоят одни слуги, приглядывающие за вашими детьми, — их жизнь можно превратить в сущий ад.
— Мой отец этого не одобрит.
— Пренеприятная ситуация, друг мой. Но многие юноши женятся без отцовского благословения. С рождением внуков все разногласия обычно сходят на нет. Разве ваш отец в силах вам помешать?
— В конце концов, он царь.
— Ничего подобного. Если вы подыграете Мощному Локомотиву, то даже после отказа от трона ваше положение будет выше отцовского. Ваш отец всего лишь наместник. А ведь император еще может поставить на его место вас.
Они приближались к площади Свободной Торговли. На улицах было не протолкнуться: горожане тащили узлы с тряпьем и толкали тележки с домашним скарбом. Этих людей временно выселили из кварталов, прилегающих к воротам Гармоничного Общения, и вид у них был не самый довольный, но возражений они не высказывали. Учитывая военное время, с ними обошлись не так уж плохо.
Царевич Блистательный Первенец задумчиво почесал голову и принял решение:
— Все ваши предложения никуда не годятся. Вы должны провернуть какой-нибудь из своих бесчестных трюков и, во-первых, сделать так, чтобы Мощный Локомотив не смог втянуть меня в придворные интриги на ближайшие годы, а во-вторых, убедить Белую Бурю после окончания войны покорно вернуться со мной в Южные Ворота в роли любовницы.
Царевич умолк. Когда стало ясно, что продолжения не последует, Даргер прочистил горло и произнес;
— По традиции на этой стадии переговоров следует предложить взятку.
— И немаленькую, — бросил Довесок. — Соразмерную безнадежности ситуации и трудности поставленной задачи.
— Ах, да. Я привык руководствоваться преданностью и патриотизмом и совсем позабыл, что иногда нужно нечто большее. Как насчет этого? Если вы сделаете, как я говорю, я не стану вас убивать. Это устроить совсем не трудно: я наследный монарх, и мои солдаты повинуются мне беспрекословно. Если все откроется, меня в худшем случае отправят в изгнание, подальше от императорского двора. А именно об этом я и мечтаю. — Лицо царевича озарила счастливая улыбка. — Видите? Я учусь думать, как вы.
45
Строчка из безымянного стихотворения Ли Шаньиня (пер. А. Сергеева). Позаимствована группой Pink Floyd для песни «Set the Controls for the Heart of the Sun».