— Что-то не так? — спросила она присев на корточки у кресла Даргера.
Тот опустил взгляд на проказницу.
— Душа моя блуждает впотьмах. Я ищу способ уберечь не только себя, но и всю твою семью от смерти. Будь добра, оставь меня моим заботам.
— Я подумала, вам не помешает встряхнуться.
— Нет.
— Все равно я вам кое-что принесла. Эту вещь сделали в Земле Героев — вы ведь оттуда? Она старинная. — Маленькая Паучиха вытащила плоскую серебряную фляжку.
Даргер внимательно ее осмотрел.
— Викторианская эпоха, чудесная работа. Ей место в музее. Как она попала к тебе в руки?
Проказливо улыбнувшись, Маленькая Паучиха изобразила, как накладывает румяна на щеки.
— Я просто зашла в городскую коллекцию Перекрестка и забрала ее оттуда.
Даргер так долго и пристально смотрел на фляжку, что даже не заметил, как та растворилась в поле его зрения. Не заметил он и того, как подоспевший Довесок отправил Маленькую Паучиху вниз, наказав за непослушание. Когда впереди замаячили шумные, людные доки Сорного Озера, Даргер все еще над чем-то раздумывал.
Пришлось подождать несколько часов, прежде чем плавучий дом смог ненадолго причалить, а Даргер — сойти на берег.
— Я смотрю, ты повеселел, — заметил Довесок.
— Я действительно чувствую себя гораздо лучше, чем в последнее время.
— Ты придумал план, это яснее ясного. Что будем делать?
— Что можно поделать в той неприятной ситуации, в которую мы умудрились угодить? Я созову совещание.
Со всем энтузиазмом и снобизмом новоявленного ценителя чая Даргер взял привычку устраивать беседы в чайных. Прибыв в город, он разыскал и сравнил лучшие заведения, выбрал и тщательно осмотрел одно из них и в итоге забронировал отдельную комнату с видом на внутренний дворик-сад, тронутый первым дыханием осени. К назначенному времени он занял место у двери и встречал приглашенных гостей: царевича Блистательного Первенца, главжива Белую Бурю, генерала Мощного Локомотива и Воинствующего Пса в сопровождении заместителя и одновременно жены, Огненной Орхидеи. Хитрая Лиса тоже получила приглашение, но прийти отказалась.
Девушка в простеньком, но приличном платье с дешевым ожерельем из разноцветных стеклянных бусин на шее принесла чай.
— За последние месяцы, — произнес Даргер, пока она наполняла чашки, — я дал обещания каждому из вас. Наверняка вам известно, что с недавних пор удача от меня отвернулась. Тайный Император не желает меня видеть, а с возвышением Хитрой Лисы я потерял доверие главнокомандующего.
Слушатели зашевелились и обменялись полувзглядами.
— Нам об этом рассказывать не обязательно, — буркнул Мощный Локомотив.
— Да? Я подумал, с моей стороны стоило проявить вежливость. — Даргер отпил чая. — Так или иначе, я собрал вас здесь, чтобы заверить: все мои обещания будут выполнены — все до одного, без исключений. На этот счет не беспокойтесь.
Повисла долгая томительная пауза.
— Что ж, хорошо. Продолжай, — подтолкнул генерал Мощный Локомотив.
— Продолжать? — вежливо переспросил Даргер.
— То есть... больше тебе сказать нечего?
— Именно так. Всем спасибо, что пришли. Спасибо, что выслушали. Больше никого не задерживаю, наверняка вас ждут срочные дела.
Пока остальные покидали комнату, некоторые отчетливо ворча себе под нос о напрасно потерянном времени, Даргер повернулся к девушке, которая подавала чай, а теперь начала убирать чашки.
— Милая, пожалуйста, задержись на пару слов, — бросил он вскользь.
Девушка послушалась.
— Господин, что вы хотели? — спросила она, когда они остались наедине.
Даргер выскользнул из кресла и опустился перед ней на колени.
— Ваше величество, я хочу лишь одного, — изрек он, — повиноваться вам.
Служанка выпрямилась, ее платье спереди разгладилось, иллюзия груди растаяла. Нежное округлое лицо дрогнуло, раздалось вширь, превратилось в физиономию юноши.
— Всего восемь человек знали, что я лицедел, — сказал Тайный Император, — и семь из них мертвы.
Даргер предпочел оставить скрытую угрозу без ответа.
— Однажды мне рассказали историю Мощного Локомотива: его родители сделали сыну внутриутробную генную операцию в надежде, что тот станет шпионом. Надо было сразу догадаться, что для правителя такие способности гораздо полезнее.
— Встань. А теперь сядь, — приказал Тайный Император, плюхнувшись в кресло. — Никто не желает приносить императору дурные вести. Приходится самому до всего докапываться. — Он удостоил Даргера лукавой усмешкой. — Наверное, ты сейчас скажешь, что Хитрая Лиса угрожает моему правлению.
— Она угрожает вам ничуть не больше, чем любой влиятельный советник, ибо у нее мало собственных сторонников и почти нет влияния на сторонников Мощного Локомотива. Еще отмечу, что она блестящий стратег и хорошо вам служит.
— О тебе она не такого высокого мнения.
— Я — единственный человек, в котором она не разобралась.
— Объясни, как ты раскрыл... — Тайный Император обвел рукой свое дешевое платье, — ...мою маленькую тайну.
— Среди обычных людей вы славитесь тем, что никто ничего про вас не знает. Но в узком кругу приближенных бытует мнение, что вам зачастую известно то, чего правитель знать не должен, — ибо, как вы верно подметили, ни один здравомыслящий человек не осмелится доложить вам дурные вести. В Перекрестке одного из младших членов Песьей Своры сразила эпидемия. Выздоровев, девочка ради забавы притворилась жизнелюбицей и получила небывалую свободу действий в том, что касалось присвоения чужих вещей. К крутящейся поблизости жизнелюбице быстро привыкали и со временем переставали замечать. В конце концов, все жизнелюбцы похожи друг на друга как две капли воды и внешне не отличаются любопытством. Тот случай навел меня на мысль, что с хорошими слугами дело обстоит так же: они незаметны, вездесущи и внешне нелюбопытны. Всех слуг тем или иным образом программируют или приучают не подслушивать. Но лицедел, заинтересовавшись определенным человеком, может обойти эту преграду, отослав его доверенного слугу и заняв его место. Конечно, у вас есть шпионы, но информация все равно стекается к их начальнику. Проблема просто упирается в другого подчиненного. Я пришел к выводу, что вы сам себе шпион. Чтобы выманить вас из тени и поговорить, требовалось всего лишь устроить встречу, в которой вы могли бы заподозрить тайный сговор.
Тайный Император слегка поаплодировал
— Хорошо обосновано. Теперь, когда я здесь, что ты собираешься делать? Может, убить меня?
— Я бы никогда не посмел, ваше величество.
В голосе императора зазвучали саркастичные нотки:
— Ибо ты предан мне всей душой, так, что ли?
— Нет, ваше величество. Просто мне кажется, что у правителя, регулярно пренебрегающего услугами телохранителей, обязательно найдется какое-то чрезвычайно смертоносное средство защиты.
— Тогда чего ты хочешь?
— Только спросить, почему я утратил ваше доверие.
Тайный Император задумчиво побарабанил пальцами по столу.
— Расскажи-ка о том, как вы собирались убить меня и посадить на трон Мощного Локомотива.
У Даргера застыла кровь в жилах.
— Ваше величество, вы же не верите в эту чушь, — вымолвил он.
Взгляд императора стал колючим.
— Я слышал это из твоих собственных уст.
— Иногда я несу чушь, как и все остальные! Впервые я рассказал эту жестокую выдумку царевичу Блистательному Первенцу на постоялом дворе неподалеку от Парчи, дабы уговорить его подписать соглашение в пользу вашего величества. Я поведал ему притчу о страннике и волках, а потом спросил, готов ли он обагрить руки в крови ради спасения тысяч жизней.
Со всей возможной убедительностью, — а он мог быть исключительно убедительным, когда на кону стояла его жизнь, — Даргер изложил историю обмана и той романтической неразберихи, что против его воли, одним влюбленным сердцем за другим, свалилась ему на голову. Обойдя некоторые мелочи стороной — например, свою связь с Белой Бурей, — во всем остальном Даргер твердо придерживался абсолютной правды.