Умелый Слуга сидел у их ног, вытаращив глаза, и внимал разговору, словно какой-нибудь страшилке.
Даргер неуклюже наполнил свой бокал, пролив несколько капель, будто уже слегка захмелел.
— Все это пустые разговоры. Тайный Император скрывает свое местонахождение, как раз чтобы не допустить того, над чем ты размышляешь. Мы просто понятия не имеем, где его искать.
— Напротив, я найду его довольно легко. Вся эта неразбериха с повязками и хождениями взад-вперед может одурачить обычного человека. А у меня превосходные органы чувств пса. Поиск императора — наименьшая из наших трудностей. Главная проблема заключается не в поступке, а в последующем выживании. Если история нас чему-то учит, то цареубийц редко ждет счастливый конец.
Даргер глубоко вздохнул.
— А если он не умрет?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Довесок.
— Только горстка людей знает Тайного Императора в лицо.
— Многие слышали его голос.
— Голос можно подделать. Наверняка найдется немало людей, способных идеально изобразить Тайного Императора.
— Господа! — воскликнул Умелый Слуга. — Я умею изображать голоса! — До боли знакомым тоном — пронзительным, капризным, почти девичьим — он добавил: — Я очень похоже копирую императора.
Довесок и Даргер переглянулись.
Довесок прокладывал дорогу через лабиринт звуков, прикосновений и, конечно, запахов. Услышав ароматы аниса, фенхеля, корицы, гвоздики, имбиря и лимонной травы, он рыкнул:
— По этой улице прямо и в конце направо.
В одной лапе он сжимал пустую винную бутылку и время от времени вскидывал ее ко рту или глазу, словно недоумевая, почему та упрямо не желает наполняться снова. Ковылявший на полшага сзади Даргер изредка хватался за плечо друга, чтобы не упасть. Тем вечером на берегу веселилось множество моряков, и двое полупьяных особого внимания к себе не привлекали.
Они миновали несколько закрытых книжных лавок и тихую мастерскую шорника.
— Теперь к реке.
— Ну и вонь! — поморщился Даргер, когда они перешли мостик у скотобойни. — Отлично помню, как мы здесь проходили.
— Представь, как бы здесь пахло, если бы река не уносила тухлятину, которую сбрасывают в ручей. Так... не эта улица., и не эта.. Ага! Слышишь запах кедровых стружек? Туда.
Они шли по Гибискусовой улице, когда к ним вдруг подскочил какой-то парень и ткнул фонарем в лица.
— Царевич Блистательный Первенец! — изумился Довесок. — Каким ветром вас сюда занесло?
— Я искал вас, — ответил царевич.
— И вы нас нашли, — сказал Даргер, — но в самое неподходящее время. Нас ждет важное дело. Болтать с вами по пустякам некогда.
Подтвердив слова действиями, он зашагал вперед.
Царевич поспешил снова преградить путь.
— Белая Буря говорит...
— Она с вами разговаривает? — Довесок, уяснив, что от царевича так легко не отделаться, приобнял его за плечо. Даргер взял его под руку с другой стороны. Пошатываясь, они двинулись вперед. В новой компании Блистательный Первенец казался столь же пьяным, как и притворявшиеся Даргер с Довеском. — Пожалуй, тогда вам известно, что нас ждет. Если вы человек религиозный, молитесь. Если нет, самое время разобраться со старыми обидами. А если вы способны возвыситься над этими пустяками, то можно утешить Белую Бурю. В любом случае вам есть чем заняться, а на наш счет беспокоиться не нужно.
Оба мошенника отцепились от царевича и попытались оставить его одного посреди улицы, но он снова их догнал.
— Я должен кое-что сделать!
— Верно, — отозвался Довесок. — Я ведь только что все вам расписал.
— Нет! Я имею в виду... — Царевич Блистательный Первенец сграбастал в охапку обоих друзей и, понизив голос, прошептал. — Тайный Император должен умереть.
— О боже, — вырвалось у Довеска.
— Только, пожалуйста, не говорите, что вы поделились этой идеей с Белой Бурей, — сказал Даргер.
— Проявите хоть каплю уважения, — вознегодовал царевич. — Я немного разбираюсь в чувствах любимой женщины. Она бы сразу побежала к Тайному Императору. Нет, я ничего не сказал. Просто оставил ее и отправился искать вас. Это был самый трудный поступок в моей жизни, ибо я, несомненно, разбил ей сердце. Но я это сделал, чтобы тайно спасти ей жизнь. И всем остальным, разумеется, тоже.
— Тогда лучше пошли с нами, — вздохнул Даргер. — Так проще, чем все объяснять.
— Хочу уточнить, — добавил Довесок, — Тайного Императора мы берем на себя. А вы избавитесь от слуг, если они станут путаться под ногами. Вы аристократ, и для вас это будет не так трудно, как для нас.
Тайный Император, как оказалось, скрывался в большом вульгарном особняке по улице Нового Богатства. Отбросив притворство, троица направилась прямиком к главному входу, словно у них имелись на то все основания. Даргер вытащил из кармана набор отмычек и небрежно склонился к дверной ручке.
— Что за черт! — выругался он. — Не заперто.
От толчка дверь открылась.
Они вошли внутрь.
Фонарь царевича Блистательного Первенца осветил огромный зал с высоким потолком, совершенно свободный от мебели, за исключением нескольких громадных вычурных ваз на резных тиковых постаментах. Выложенный плиткой пол устилали дорогие ковры. В доме царила абсолютная тишина.
На плитке распростерлись тела двух слуг. Единственная дверь, ведущая в глубь особняка, была распахнута настежь.
— Кто-то побывал здесь до нас. — Довесок быстро проверил оба тела. — Мертвы. И умерли недавно — тела еще не успели остыть. Кто-то пришел сюда с теми же намерениями, что и мы.
— Да, но можем ли мы доверять ему — или им — все сделать как следует? — спросил Даргер.
— Судьба благосклонна к тем, кто не ищет легких путей и даже в мелочах ничего не принимает как должное, — заявил царевич Блистательный Первенец с уверенностью школьника, цитирующего прошлогодние уроки.
Довесок вытащил из трости клинок.
— Оставайтесь здесь, — сказал он царевичу, — и позаботьтесь о путях отступления, если нас сомнут числом.
Даргер забрал у Блистательного Первенца фонарь и последовал за Довеском. По пути им попадались другие трупы, но они не тратили время на осмотр. Словно след из хлебных крошек, череда распахнутых дверей привела их к спальне Тайного Илшератора. Комната блистала роскошью. На кровати лежали шелка самого лучшего качества, свезенные из многочисленных завоеванных городов. Ветерком из открытого окна задувало в комнату занавески.
В кресле у кровати замерло окоченевшее тело. Тряпичная маска валялась в ногах, расшитый желтый халат был порван. Смертельный удар ножом пришелся между ребер в самое сердце.
Тайный Император распрощался с жизнью.
Довеску не хотелось заговаривать первым, но он все-таки произнес:
— Даргер, это труп женщины.
— Ради всего святого, почему женщина нарядилась Тайным Императором?
— Ты меня не понял. Этот человек пахнет точно так же, как Тайный Император, и — взгляни-ка! — вот и звездообразный шрам на костяшке левого большого пальца, оставленный котенком, которого он убил. Вернее, она. Тайный Император был женщиной. Присмотрись к ее чертам. Заметь, после смерти исчез кадык. Грудь хоть и маленькая, но заметная, бедра округлые, да и во всем остальном ее принадлежность к женскому полу очевидна. — Довесок запахнул на императоре окровавленный халат, прикрыв рану, а вместе с ней и ожерелье из разноцветных стеклянных бусин.
— Забавно, — сказал Даргер. — Я узнаю это ожерелье. Оно было на ней, когда она притворялась служанкой в чайной во время нашего совещания в Перекрестке. Тогда я решил, что это часть маскировки, и больше о нем не думал. — Он осторожно вытащил ожерелье, чтобы рассмотреть ближе. — Некоторые бусины разбиты! Все непонятнее и непонятнее.
— Это оружие, — догадался Довесок.
— Что?
— Ожерелье — это оружие. Я читал о таких вещичках в книгах по военной истории. Изначально их разработали для шпионов. В каждой второй бусине токсин. В тех, что между ними, противоядие. Раздавливаешь бусину с противоядием у себя под носом, вдыхаешь и в то же время разбиваешь бусину с токсином. Такие яды действуют молниеносно. Через считаные секунды все в комнате мертвы, а тот, кто вдохнул противоядие, цел и невредим.