Грубовато-простодушно он протянул ладонь для рукопожатия.
Хитрая Лиса ее проигнорировала.
— Всего, что у меня есть, всего, что я выстрадала, всего, чему научилась, я добилась без тебя. И я убеждена, что так будет и дальше. Сейчас я добавляю последние штрихи к плану взятия Севера. Когда я посажу Тайного Императора на трон Дракона, он предложит мне любую награду. Приведи хоть один убедительный довод, почему мне не попросить, помимо прочего, о твоем изгнании.
— Вы об этом пожалеете, — просто сказал Даргер.
— Проводи этого господина на выход, — велела главком Хитрая Лиса заместителю. — Разъясни ему, что произойдет, если он еще раз попытается со мной заговорить.
Генерал Мощный Локомотив открыл рот возразить, но под предостерегающим взглядом Хитрой Лисы тут же его захлопнул.
— Гениальный Стратег, не обращай внимания на резкость главкома, — произнес он, когда они оказались вне пределов слышимости палатки Хитрой Лисы. — Она великая женщина и, как все великие, всегда склоняется к собственному представлению о том, как все должно быть. К тебе лично она враждебных чувств не испытывает.
— Да вы, похоже, в ее власти, друг мой.
— Я... видишь ли...
— Вы влюбились в главкома Хитрую Лису! — воскликнул Даргер с убедительным, как ему казалось, изумлением.
Мощный Локомотив залился румянцем
— Нет! Хотя, возможно. Хитрая Лиса не похожа на других женщин. Она не... — Его большие ладони судорожно сжимались и разжимались, пытаясь ухватить нужные слова. — Рядом с ней я чувствую себя самим собой. Я чувствую, что вместе мы добьемся многого.
— А как же Белая Буря? — спросил Даргер. — Мне прекратить завоевывать ее для вас? Даю слово джентльмена, сейчас я как никогда к этому близок.
— Если бы я знал. Когда я с Белой Бурей, все мои мысли только о ней, и я не представляю, как можно любить другую женщину. Но в присутствии Хитрой Лисы все в точности до наоборот.
— Прекрасно вас понимаю.
— Мне нужно вернуться к главкому. — Генерал Мощный Локомотив пошел было прочь, но вдруг остановился и ткнул в Даргера пальцем. — Больше не лезь в мою личную жизнь, пока я сам не разберусь, чего хочу. Ясно?
— С превеликим удовольствием, — пробормотал себе под нос Даргер, уставившись в спину генерала.
— Я не могу отыскать царевича Блистательного Первенца! — пожаловалась сквозь слезы Белая Буря.
Прошло всего несколько минут с тех пор, как Даргер расстался с Мощным Локомотивом.
— Вряд ли это мое дело. — Даргер не замедлил шага.
— Вчера мы поругались, и он исчез. Больше я его не видела. Но я говорила с Тайным Императором, он отложил свадьбу с Невестой Феникса, а именно из-за этого мы с Блистательным Первенцем и разошлись. Вот почему мне так важно увидеть его как можно скорее.
— Госпожа. С каждым днем вы приумножаете груз моих обещаний, ничего не давая взамен. Вы сами любезно признали это не далее чем вчера. Ради ваших интересов я сделал все возможное. Но теперь подвожу черту под обязанностями вашего личного секретаря и няньки вашего несостоявшегося любовника. — На входе в свою палатку Даргер остановился. — Вы его потеряли, вам его и искать. — И вошел внутрь.
Естественно, Белая Буря устремилась следом. Царевича Блистательного Первенца они увидели одновременно. Сомкнув глаза и запрокинув голову, он неуклюже развалился в походном кресле.
Явно не трезвый.
— Черт возьми! — выругался Даргер.
— Возможно, я могла бы... — неуверенно начала Белая Буря.
— Нет! — Даргер схватил ее за руку, отвернул от возлюбленного и вытолкал из палатки, пока тот не поднял голову и не разглядел, кто перед ним. — Ему нельзя знать, что вы видели его в таком отчаянном и гадком состоянии. Мужчины застенчивее кошек. Он никогда вам этого не простит. — Редкая женщина купилась бы на подобный аргумент, но Белая Буря никогда не походила на других. — Возвращайтесь в свою палатку. Я разберусь, почему царевич полез в бутылку, и пошлю его к вам, как только он протрезвеет.
Вернувшись обратно, Даргер обнаружил, что Блистательный Первенец зашевелился и непонимающе оглядывается по сторонам.
— Мне показалось, я слышал...
Даргер подбоченился.
— Меня трудно назвать вольнодумцем, друг мой, но должен отметить, что вы в вашем нынешнем состоянии убедительно доказываете всю несостоятельность наследной монархии.
Царевич Блистательный Первенец схватился за голову и застонал.
— Я цареубийца. Убийца! Я, рожденный в величии и воспитанный, дабы прославить свою династию, пал так низко!
— Вы никого не убили. Разве что тех бедняг, что пали от вашей руки на поле боя.
Царевич только слабо отмахнулся.
— Они знали, на что шли. Как и я. Выигрывает сильнейший, вот и все. Что касается вины, мои учителя этики говорили, что морально нет разницы между намерением и деянием.
— Разница есть, да еще какая. Взять меня — с самого детства я намеревался разбогатеть, но пока ничего не вышло. Если бы все было так просто, как вы говорите, каждый простолюдин метил бы в цари и все мы умерли бы от голода в ожидании, что нас накормит кто-то другой.
— Я... по-моему, я не понимаю вашей логики.
— Пойдемте со мной. — Даргер вздернул царевича на ноги и привычно поискал взглядом Умелого Слугу. Опомнившись, сам порылся в аптечке и вытащил полупустую фиолетовую бутылочку с какой-то густой жидкостью. — Вас ждет путешествие в уборную.
Отхожее место нашлось неподалеку. Оставшись снаружи, Даргер сунул царевичу бутылочку.
— Глотните хорошенько. Это антиинтоксикант. Боюсь, последствия вас не порадуют. Из вас польется с обоих концов. Но я не могу с вами разговаривать, пока вы в таком ужасном состоянии.
Минут десять из уборной доносились очень впечатляющие звуки. Затем дверь открылась, и на пороге показался царевич Блистательный Первенец — бледный, но трезвый.
Даргер похлопал его по плечу.
— Ну как, прояснилось в голове? Вот и хорошо. Пойдемте ко мне в палатку, поговорим.
Беседа протекала за бокалами персикового нектара. Царевич выдал очередную нелепую речь о своей вине. Выслушав его, Даргер заметил:
— Император — обычный человек. Его жизнь стоит не больше вашей или моей.
— Он оказался девчонкой.
— Тогда уж женщиной. Но не в этом суть. Не забывайте, жизнь Тайного Императора укоротилась на один-единственный день. Зато мы живы. Это само по себе чистая выгода. Но еще жив каждый солдат под вашим командованием, и Бессмертные, включая дивизии Союза Желтого Моря, и мужчины, женщины и дети Севера. Все они могли погибнуть в огне безумицы. В том числе и ваша любимая женщина. Женщина, которая тоже вас любит, хотя, надо заметить, после сегодняшнего дня это и вовсе необъяснимо.
Царевич Блистательный Первенец спрятал лицо в ладонях.
— Если бы только она была здесь.
— Ни одна женщина не захочет нянчиться с мужчиной в самый мрачный момент его жизни, — солгал Даргер. Но тут же разбавил обман правдой: — Ей нужен мужчина, на которого можно равняться, мужчина, который всегда подскажет, как ей себя вести.
— То же самое твердили учителя при дворе отца, — согласился царевич Блистательный Первенец. — Однако, когда я и Белая Буря были особенно близки, мне казалось, что ничего подобного ей не нужно.
— В этом вы должны разобраться с ней сами. Расправьте плечи, друг мой. Глубоко вдохните. А теперь идите к ней. Сделайте лицо посмелее. И ни слова о деяниях прошлой ночи. Скажите только, что обезумели от страха ее потерять. Все понятно? Хорошо. Ступайте.
Царевич Блистательный Первенец поспешил прочь с таким видом, будто собирался разрыдаться, как только снова увидит Белую Бурю. Даргер решил, что для них обоих это, наверное, самое лучшее, что может случиться.
Плюхнувшись в походное кресло, он покопался в аптечке в поисках карманной фляжки, но так ее и не нашел. Вдруг до его слуха донесся шорох, и в палатку заползла Маленькая Паучиха.