Она не верила в оберег. Она не верила духам отца.
— Я обещаю, ты слышишь? Я обещаю вернуться. Сделаю для этого невозможное. У нас родится сын, а потом еще один сын, и ещё, ещё… и на старость родим себе доченьку! Дулма, не плачь. Все так и будет. Подожди немного, нетерпеливая ты моя! Надо врагов победить. Ну годик, не больше, и мы снова будем вместе.
— А если тебя … — Дулма даже не смогла произнести это слово. Оно повисло в темном свежем лесу у берега сердитого Иркута, непроизнесенное, разлетелось на мелкие осколки и растворилось в прозрачном воздухе, ударившись об острый угол несокрушимого Шулун-убэгэна, огромного белого камня, у которого маленькой девочкой Дулма проиграла все детство.
— Смотри, радость моя, — Аюша снова вынул нож из ножен. — Видишь, твой отец сделал на рукоятке гравировку со своим клеймом, — Аюша показал на две витиеватые буквы в обрамлении матовых кораллов. — А здесь, на ножнах, мои инициалы — «А.Г.». Давай, я оставлю ножны у тебя. Как знак того, что ты меня ждешь. Нож и ножны — две части одного целого, как я и ты. И они обязательно воссоединятся, как мой род и род твоего отца. Я вернусь, и мой нож вернется на свое законное место.
Аюша уже не знал, как еще успокоить Дулму. Его предложение она приняла молча.
И лишь потом спросила:
— А если нет?..
Аюша обнял Дулму за плечи и привлек к себе.
— Посмотри туда, — указал пальцем в сторону юга, на небо, пушистым серым покрывалом окутывающее сизые хребты Хамар-Дабана. — Начнешь сомневаться, посмотри туда. Эти горы вечны, как вечна и моя любовь к тебе.
На следующий день возле райвоенкомата собралось много народу. Дулма смотрела на разношерстную толпу призывников, ища взглядом Аюшу. Никто из стоявших рядом родных и подумать не мог, что каждый третий из этих молодых, пышущих здоровьем ребят отдаст свою жизнь в борьбе с фашизмом. Каждый двенадцатый пропадёт без вести. Каждый двадцатый вернётся инвалидом.
***
Военный госпиталь г. Боровичи, 1943 год
— Лизавета! Лиза, где тебя носит?! Помоги, зарежется ведь!
Лиза подбежала к двум санитарам, с трудом удерживающим раненого солдата, которого трясло и выворачивало, словно он ехал на телеге по бездорожью. В руках солдат держал нож, и сильный тремор представлял реальную угрозу его только что спасенной жизни.
В недавнем бое, казалось, выживших нет. Но красноармейцы распознали слабое дыхание у смуглого казаха, застывшего в смертном бою с фашистом. Последний скончался моментально, от ножевого ранения в самое сердце. Черти, разве у них есть сердце! Тяжелая травма головы у казаха, вызванная осколочным ранением, привела к гипертонусу мышц кисти. Разжать пальцы парня и убрать нож у него из рук солдаты так и не смогли. Как есть, доставили в госпиталь, а в тепле его начало нещадно трясти.
Лиза осторожно приложила свою холодную ладонь ко лбу раненого, второй рукой пытаясь удержать его руки. Солдат резко выпрямился и застыл.
— Неужто помер! — запричитала Клара, юркая толстушка из Вознесеновки. В госпитале все пропитано смертью. Многие привыкли, она же каждый раз пугалась, как впервые. — Ты что, малой! Не смей, в таком аду один выжил, тебе теперь жить да жить!
Хватка раненого ослабла, и Лизе удалось забрать нож у него из рук. Красивый окровавленный клинок с национальными узорами… Лиза залюбовалась на мгновение, но вскоре явился доктор, раненого красноармейца начали готовить к операции.
Нургали Закирович Джумалиев, 1924 года рождения, сирота, рядовой Красной армии, казах. 22 июля 1942 года призван Актюбинским ГВК Казахской ССР, награжден Орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны, медалью «За отвагу», 28 мая 1943 года комиссован из рядов КА с диагнозом тотальная ретроградная амнезия на фоне открытой черепно-мозговой травмы, правосторонний гемапарез, посттравматическое стрессовое расстройство.
Это все, что было известно Елизавете Семипольской о своем будущем муже. Этого ей хватило, чтобы полюбить его всем сердцем до конца своих дней, несмотря на его непривычную внешность и даже кривые зубы. Двадцатилетняя студентка Первого ленинградского медицинского института, единственная дочь профессора, известнейшего хирурга, и преподавательницы немецкого языка Константина Борисовича и Анны Николаевны Семипольских, в эвакуации на добровольных началах трудилась санитаркой в военном госпитале, где и встретила свою судьбу в лице веселого и доброго казаха Нургали Джумалиева. Парень оказался на редкость сообразительным. Несмотря на травму, он быстро освоил утраченные навыки самообслуживания, практически сразу начал учиться грамоте, и уже спустя полгода читал взахлеб.