— Ну допустим. Если ты меня решил оскорбить, то смею разочаровать, ты просто констатировал тот факт, что я являюсь незаконнорожденным, конечно, в более грубой форме, — я усмехнулся и попытался дернуть рукой, чтобы хоть как-то ослабить узел. Мужчина наклонил голову, рассматривая меня, как какую-то зверушку и, наконец, выпрямился.
— Где бумага, которую тебе выслал перед смертью этот козел? — прошипел он.
Я только пожал плечами, за что получил довольно болезненный удар по лицу. Бил этот урод по той стороне, которая была повреждена ранее и периодически давала о себе знать.
— Мне повторить вопрос? — он снова наклонился и заглянул в глаза. Ярость во мне поднималась все больше с каждой минутой. Голова начала кружиться. Нет только не сейчас. Не нужно никаких воспоминаний. Если я вылечу из реального времени, то не факт, что доживу до своего пробуждения. Вспышки никакой не последовало, и я выдохнул с нескрываемым облегчением.
— Я не понимаю, что вам от меня нужно!
— Он не понимает, — мужик повернулся к своим товарищам и рассмеялся. — Не понимает. — Он успокоился и, резко развернувшись, ударил меня кулаком в грудь. Боль была такая, что из глаз непроизвольно брызнули слезы и какое-то время я, элементарно, не мог сделать вдох. — Это немного освежило твою память или требуется еще немного мотивации?
— Я не знаю о какой бумаге идет речь, — я поднял голову и пристально посмотрел на мужика. В пальцах рук появилось неприятное покалывание, но я проигнорировал этот факт. Не исключено, что был задет какой-то нерв. Видимо, они неплохо поразвлеклись с моим бесчувственным телом, пока тащили сюда. Просто вырубить и связать меня им, видимо, было недостаточно.
— Хм, — он задумчиво потер подбородок. Было видно, что мой ответ его не устраивал, а на физическую провокацию я не поддавался. В его голову, скорее всего, не приходило осознание того факта, что я действительно не понимал, о чем идет речь. — Я могу тебе напомнить. Где письмо, которое пришло тебе от герцога Сомерсета, где он официально признает тебя своим сыном, делая тебя прямым наследником его титула, герцогства и места в правлении, и где он официально отвергает любые упоминания о Кеннете Сомерсете, как о бастарде.
— Что? Это шутка такая? — я даже позволил себе несколько раз хихикнуть, но поддержки в лице охраняющих меня парней я не услышал. — Нет, это все конечно круто, даже довольно забавно, но вы явно перепутали меня с кем-то другим по имени Кеннет. У меня даже приставок к имени нет. Я просто Кеннет неизвестного рода и племени…
— Ты сын этой проклятой шлюхи и старого маразматика, который захотел поразвлечься на старости лет, — мужик довольно больно схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
Я не мог проиграть эту битву взглядов, поэтому зафиксировал свой взгляд у него на переносице, что заставило немного абстрагироваться и не отвести глаза. Да я даже не моргнул ни разу. Сын герцога? Да ну, бред. Со мной бы так не поступили. Уж пэр Люмоус наверняка бы знал об этом, недаром пару литров крови сцедил на свои ритуалы, да и дознавательница та, Сара, кажется, вроде говорила, что кровь ничего не показала…
— Где это чертово письмо! — рявкнул мужик, а я от неожиданности вздрогнул. — Семья, которой я верно служу ничего не может сделать, пока у них не окажется этой хреновой бумаги! Кто ты такой? Ты никто. Ты малолетний сопляк, который привык прислуживать и выносить дерьмо за своими хозяевами. И из-за тебя, те, кто действительно заслуживает герцогства и власти, ничего не могу сделать, — он шипел мне в лицо, но я никак не мог сфокусировать свое внимание на его словах. В голове мелькали какие-то фразы, голоса. Перед глазами стоял явственный образ какой-то женщины, в которой я узнал мать, только я никак не мог понять, чья она мать: Кеннета или Дмитрия. Я запутался. Я пытался вспомнить свой родной мир и семью, но вместо этого в голову лезли чужие воспоминания о чужой матери, которая, в отличие от родителей Дмитрия, его ненавидела. Когда она умерла четыре года назад, придушенная каким-то пэром из великой знати, жить мне стало гораздо комфортнее, по крайней мере, столько побоев и оскорблений я больше никогда не слышал. Нет-нет. Это не может быть правдой, потому что моя мать живет… она живет где-то отдельно, на берегу теплого моря в просторном красивом доме… но, я никак не могу вспомнить ее лица. Я уже давно не слышал, о чем говорит этот тип. Мне было все равно: герцог, барон, да хоть папа Римский. Я не хочу забывать себя…