Вдруг взгляд Даши, скользивший по равнинной территории «цветочной поляны», остановился на возвышенном месте, где среди прочих руководителей цивилизации Мигизи была упокоена и Лавалина. И, хотя внешне холм выглядел как обычно, девушка интуитивно почувствовала, что преданный хозяйке и всеми забытый Гайат был именно там. «Тигр на холме Избранных!» – воскликнула Карелина и быстрыми шагами направилась к подножью холма. Мэйтэ улетел вперед, скоро скрывшись из вида.
Поднявшись наверх, Дарья сдавленно вскрикнула, зажав рот ладонями: на цветочной клумбе (месте погребения Лавалины) без чувств лежало огромное животное, а рядом, безрезультатно теребя тигра за уши, пытаясь открыть его васильковые, почти человеческие, глаза, сгорбившись, как от непосильной ноши, сидел Дариэль.
Карелина такую картину уже видела полтора месяца (по адеольскому времени) назад, когда, рыдая, держала за руку умирающую Лавалину. А теперь вот Гайат! Сколько ни заставляла себя, она не могла сделать ни шагу к могиле избранной, остро ощущая, как жуткий холод охватывает все ее тело, делая его неподатливым, а наполненные слезами глаза девушки, не мигая, смотрели на раздавленного окончательно Дариэля.
Повернув голову и заметив неподвижно стоящую поодаль Карелину, юноша с вызовом и даже какой – то не свойственной ему злостью, произнес: «Сначала вселенная забрала у меня родную маму, потом единственного друга, через несколько дней ты улетишь домой, я лишусь моей «земной мамы», а потом, кого следующего отнимет вселенная, моего отца?!». Эхо, разнесшее боль несчастного адеольца по всей равнине, помогло скинуть оцепенение, в котором пребывала Дарья, она медленно подошла к Дариэлю и тигру. Девушка увидела то, что не углядел расстроенный юноша: огромное тело зверя мерно поднималось и опускалось в такт его дыханию, а значит, Гайат был жив, он просто больше не хотел помогать разумным существам, по его собственному, звериному разумению, не оценивших его преданность.
Если Карелина собиралась в очередной раз спасти своего воспитанника, однажды уже поверившего ей, то было самое время: весь облик Дариэля изменился до неузнаваемости за считанные минуты. Огромные синие глаза стали тусклыми и серыми, как асфальт, а кожа приобрела землистый оттенок.
«Ты умеешь считать до ста?» – огорошила она адеольца (что называется, «не в бровь, а в глаз!»). Юноша очень странно посмотрел на землянина, списывая услышанное на трудности перевода между галактиками. «Нет, нет, ты не ослышался,– выступая в роли экстрасенса, преувеличенно бодро повторила Карелина, – именно до ста!». «Я тебя не понимаю», – растерялся инопланетянин, напомнив Даше того беспомощного младенца, которого она приютила на Земле. «Сегодня, в День рождения твоей мамы, я сотворю волшебство, – загадочно прошептала девушка, затем уже нормальным голосом добавила с нажимом, – и ты мне в этом поможешь!». Дариэль все больше сомневался в рассудке гостьи, но, будучи очень воспитанным юношей, не говорил ей об этом.
Однако Карелина, уверенная в своих силах (ведь она видела, что тигр жив!), предложила гуманоиду пари: если она, Дарья, не совершит сейчас за сто секунд чудо, то останется на Адеоле до конца своих дней, но если чудо все же произойдет, то он, Дариэль – Мэйтэ, признает Карелину главной волшебницей галактики Андромеда, и гостья спокойно полетит на любимую Землю.
Дариэль молча принял условия пари и, спустившись с холма, начал громко, чтобы слышала Даша, считать до ста на понятном ей русском языке.
Карелина, оставшись одна, сама ждала чуда. Она истово начала молиться Великой Саттве с просьбой о помощи. «Господь Всемогущий, спасибо!» – радостно поблагодарила девушка и своего святого, когда на счет «43» из ниоткуда перед ней появилась Лавалина и, склонившись над своим преданным питомцем, стала что – то говорить ему по-адеольски. Дорогой читатель, это надо было видеть: как рассвет несет с собой новый день, освещая все вокруг чистым и девственным светом, так и пробуждение Гайата было подобно оживанию спящей природы после зимы, когда она встряхивается и начинает спешно готовиться к тому, чтобы жить и радоваться теплу.