И вдруг Атосса неожиданно возвращается в гарем, да еще с таким победным видом!
Любопытная Артистона забросала сестру вопросами, желая выяснить, как же той удалось переломить волю Бардии и почему, собственно, она отвергла Гаумату, который, по слухам, происходит из рода мидийских царей.
— Тебе Бардия подыскал в супруги хоть и мидийца, зато царского рода, — сетовала Артистона, — а каков окажется по знатности мой жених — еще неизвестно. Я хочу знать, как мне нужно действовать, если жених мне совсем не понравится и я захочу его отвергнуть, так же как и ты.
— О, малышка! — задумчивость на лице Атоссы сменилась гримасой отвращения, которую тут же сменила некая потаенная грусть. — Лучше тебе не знать об этом. Боюсь, моя милая, ты еще не готова к такой форме защиты. Да и мужское скотство в своем неприкрытом виде, скорее всего, лишит тебя способности сопротивляться. Пока я жива, я сама постараюсь оградить тебя от этой мерзости, сестричка.
Беседа двух сестер происходила в небольшой комнате с бассейном.
Видя, что Атосса снимает с себя одежды, собираясь погрузиться в теплую воду бассейна, Артистона стала помогать ей, как она привыкла это делать, часто живя с сестрою под одной крышей.
Когда Атосса полностью разделась, Артистона ахнула, издав возглас изумления и сострадания. На плечах и бедрах старшей сестры темнели синяки, явно оставленные железной хваткой сильных мужских рук. Особенно явственно мужские пальцы отпечатались на нежной белой шее Атоссы.
— Милая Атосса, что это такое?! — пораженная Артистона осторожно дотронулась до сине-багровых пятен на теле сестры.
— Это поцелуи Гауматы, — криво усмехнулась Атосса. — Видишь, малышка, как сильно он меня любит! Жаль, что у меня не нашлось взаимного чувства к нему. Пришлось отвергнуть его домогательства, хотя, признаюсь, это было весьма непросто. Но поверь мне, Гаумата пострадал не меньше моего.
Артистона взирала на сестру широко раскрытыми изумленными глазами.
— Так ты… ты дралась с ним?
Атосса кивнула, тряхнув гривой распущенных золотистых волос.
— Пришлось, сестренка.
— И тебе никто не помог?
— Как назло рядом не оказалось ни рабынь, ни евнухов. Я подозреваю в этом происки Бардии, ведь это он толкает меня в объятия Гауматы.
— Что же теперь будет, Атосса? — прошептала младшая.
— Не знаю.
— Ты виделась с Бардией после… этого?
— Нет.
— Но ведь в гарем тебя вернули по распоряжению Бардии. Так мне сказали евнухи.
— Видимо, у Бардии состоялся разговор с Гауматой, — промолвила Атосса, подымая волосы и закалывая их гребнем, чтобы не замочить в воде. — Полагаю, Гаумата, здраво рассудив, наотрез отказался взять меня в жены. Вот Бардия и спровадил меня сюда.
— Как это ужасно! — простонала Артистона, у нее на глазах появились слезы. — Милая Атосса, как же несправедлив и безжалостен к тебе царь!
Однако Атосса была иного мнения.
— Все не так ужасно, малышка, — бодро сказала она, устроившись в неглубоком овальном бассейне, так что из воды торчали ее округлые колени, плечи и голова в ореоле небрежно заколотых волос. — Я избавилась от Гауматы, это большая удача для меня. Теперь Бардия хоть в какой-то мере будет считаться с моими желаниями.
Артистона присела на низенькую скамеечку рядом с кромкой бассейна. В ее больших синих глазах светилось неподдельное восхищение смелостью Атоссы. Все-таки у нее необыкновенная сестра!
Прошло совсем немного времени, и однажды вечером, когда Атосса пребывала в состоянии грустной меланхолии, слушая тягучую песню рабыни-дрангианки под мелодичный рокот струн, перед ней вдруг предстал евнух, пришедший с мужской половины дворца.
Рабыня оборвала песню на полуслове, дутар[31] у нее в руках умолк.
Евнух склонился в низком поклоне, его лысина заблестела в свете масляных светильников.
— Я слушаю тебя, — промолвила Атосса, возлежа на подушках у стены под большим цветастым ковром.
— Мне велено передать тебе, о госпожа, что сегодняшнюю ночь ты проведешь в царской опочивальне, — сказал медленно распрямившийся евнух. — Твой брат желает сделать тебя своей супругой.
Атосса слегка приподнялась на локтях, глаза ее так и впились в невозмутимое бритое лицо евнуха.
— Царь сам сказал тебе об этом? — переспросила удивленно Атосса.
— Нет, об этом мне сказал царский постельничий, — был ответ.
— Хорошо, ступай, — Атосса сделала повелительный жест.