— Несчастье, о лучезарный! Только что прибыл гонец из крепости Сикайавати. Твой брат убит!
Гаумата выронил из рук пиалу с козьим молоком.
Прислуживающая Гаумате рабыня негромко вскрикнула, прикрыв рот ладонью. Дворецкий отступил в сторону, скорбно склонив голову.
— Что?! Что ты сказал? — с трудом вымолвил Гаумата, чувствуя, как по всему телу расползается леденящий холод.
Начальник стражи перевел дух и уже более спокойным голосом поведал:
— Гонец принес страшную весть из крепости Сикайавати. Там убит Смердис. Твой брат… Кажется, ему отрезали голову…
Гаумата вскочил. «О боги! Сон! Мой вещий сон!» — в ужасе подумал он, а вслух приказал:
— Гонца сюда! Живо!
Гонцом оказался мидиец из племени будиев, рыжеволосый и рыжебородый, со сросшимися на переносье бровями и крючковатым носом.
Гаумата схватил его за отвороты запыленного кафтана и притянул к себе.
— Ты сам видел моего брата мертвым?
Гонец закивал головой.
— Видел, о светлый господин. Ему отрубили голову.
— Когда это случилось?
— Ночью, о господин. Вчера ночью.
— Убийц схватили?
— Нет. Их не нашли.
— Как это не нашли?!
— Я не знаю подробностей. Мне просто было велено передать…
— Где тело моего брата?
— Его везут сюда.
— О боги! Как же вы допустили такое?! — в отчаянии простонал Гаумата, отшвырнув от себя гонца. — О Аши[35]! Ты или слепа, или глупа! О, мой вещий сон! Лучше бы мне не просыпаться вовсе!
Последние сомнения Гауматы рассеялись, последняя надежда умерла в нем, когда он увидел обезглавленное тело царя. Прах сына Кира был доставлен в Экбатаны в закрытой повозке. Сопровождавшие повозку воины-мидийцы были убеждены в том, что везут тело военачальника Смердиса. Всему гарнизону крепости Сикайавати было известно, что Смердис как две капли воды был похож на Бардию.
Со слов прибывших из крепости мидийцев выяснилось следующее.
Накануне в крепость верхом на конях прибыли молодая женщина, евнух и воин из дворцовой стражи. Воин вскоре ускакал обратно в Экбатаны, а евнух и женщина остались ночевать в доме «Смердиса». Утром «Смердис» был найден с отрезанной головой. Евнух же и его спутница бесследно исчезли. Никто не видел, как они покинули крепость. Их кони так и остались стоять в конюшне.
Гаумата понял всё: несчастный Бардия был убит в постели, куда он лег, по всей видимости, той незнакомкой, что приехала к нему из Экбатан.
Взбешенный столь поздним прозрением, Гаумата чуть ли не бегом устремился в покои брата. Чудовищность сложившегося положения пробудила в нем ощущение, будто он повис над бездонной пропастью.
— Что, наслаждаешься жизнью? — язвительно обронил Гаумата, глядя на обнаженного Смердиса, которому две рабыни массировали бедра и плечи, и рявкнул на рабынь: — Пошли прочь!
Вместе с рабынями удалился и евнух, которого Гаумата едва не сбил с ног при входе.
Сидящий на узком ложе Смердис едва прикрыл простыней наготу и теперь с недоумением взирал на брата.
Гаумата плотно затворил дверь и, приблизившись к Смердису, злобно прошипел ему прямо в лицо:
— Спешу обрадовать тебя, брат. Отныне ты мертв!
Смердис непонимающе хлопал глазами.
— Нынче ночью в крепости Сикайавати умер Бардия, — сердито пояснил Гаумата. — Твои воины, разумеется, полагают, что умер ты. Теперь тебе придется оставаться Бардией до конца дней своих.
— То есть как? — испугался Смердис, до которого с трудом доходил смысл всего услышанного. — Что стряслось с Бардией? Почему он умер?
— Его убили, — жестко ответил Гаумата. — И я подозреваю, что в этом замешана твоя обожаемая Атосса.
— Атосса?! — Смердис окончательно растерялся. — Этого не может быть!
— Признавайся, Атосса разоблачила тебя или нет? Это очень важно, брат. — Гаумата встряхнул Смердиса за плечи. — Ну же, отвечай!
— Нет… То есть, да. — Смердис закивал головой. — Атосса в первую же ночь распознала, что я не Бардия.
— Почему ты не сказал мне об этом? Ведь был же уговор! — Гаумата дернул Смердиса за растрепанные длинные волосы.
— Атоссе самой понравился замысел Бардии, и она… она решила подыграть ему, — запинаясь, промолвил Смердис. — Даже… даже попросила меня помогать ей в этом.
— Глупец! — воскликнул Гаумата. — Не подыграть она решила, а обыграть всех нас! Сначала Атосса приказала отравить Вашти, затем ее люди убивают Бардию… О, это не женщина, а злой демон в женском обличье!
Смердис продолжал оправдывать Атоссу, предлагая брату отыскать истинных убийц царя.