Природа и способ создания документальной базы привели к парадоксальной ситуации: несмотря на крепкую связь с долгой историей Ахеменидов, о фигуре Дария и его решениях можно узнать только из текстов, повествующих об Александре, составленных в македонском лагере, а иногда и вовсе в "западном" лагере. Этим объясняется требуемая длина и желательная точность фрагментов текста, посвященных в этой книге методам, среде, стилям и предположениям авторов римской эпохи, изложивших - на греческом или латинском языке - историю Александра. Именно поэтому, желая вновь соткать образ Дария, мы в этой книге вновь обращаемся к личности Александра.
Мы не будем говорить о греко-римских источниках, упоминающих Дария, поскольку ни один античный автор не считал необходимым сделать последнего Великого царя главным персонажем своего рассказа или написать его биографию. Все авторы стремились прежде всего писать об Александре - либо чтобы превознести его до небес, либо чтобы осудить за его недостатки и излишества, или, во всяком случае, чтобы рассказать о его пути и подвигах. Все они были вынуждены в самых разных контекстах упоминать Дария III, или, говоря более точно, того, про кого не известно ничего, кроме того, что он был противником молодого македонского героя. Нередко его даже выделяли из ряда славных носителей этого имени лишь малоприятным определением "тот Дарий, который был побежден Александром".
Занимаясь исследованием последней фазы эпохи Ахеменидов (особенно это касается IV в. до н.э.), мы постоянно оказываемся в крайне невыгодном положении. Ввиду редкости собственно ахеменидских источников - если они вообще существуют, - историк вынужден пытаться читать греко-римские источники, пытаясь вытащить из них то, что скрыто в них греко-римской интерпретацией событий. Действуя с осторожностью и строго просеивая информацию, при таком методе из греко-римского источника можно извлечь массу очень важных сведений об империи Ахеменидов, которую завоевал Александр и растащили его преемники.
Таким образом, множество эллинистических записей возникло как отражение военных и хозяйственных забот. В них древние авторы прямо или косвенно приводят сведения о мостах, ущельях и горах, которые пришлось преодолевать армиям, об оросительных системах, мешающих движению военных кораблей на Тигре, о хлебных амбарах и складах, где македонские войска могли снабжаться, о деревнях, где они становились на зимние квартиры, о городах и дворцах, где они находили отдых и добычу, об именах и функциях администраторов сатрапий, которых они захватывали, а также о правилах ахеменидского двора, обряды и ритуалы которого Александр перенял. В некотором смысле важно то, что они существуют, пусть даже в виде литературных фрагментов. Для историка Античности описание трофеев, захваченных при взятии города или лагеря, эквивалентно инвентаризационным спискам после кончины, на которые опираются современные историки: что знали бы мы о богатстве царского лагеря, если бы, вследствие поражения персов на Иссе, во многих эллинистических текстах не была бы описана палатка Дария, вход Александра в роскошные апартаменты побежденного, и, наконец, если бы не были захвачены огромные сокровища, оставленные в Дамаске Великим царем до сражения, а затем скрупулезно пересчитанные и зарегистрированные специальными хозяйственными службами македонцев?
Для того, кто решил отправиться на поиски Дария в источниках, посвященных Александру, способ чтения документов в принципе тот же самый, но в нем имеются некоторые специфические трудности. Легче найти документы о состоянии империи, чем о самом Дарий. Региональные исследования могут базироваться также на локальных текстах, что не подходит для биографического исследования - по крайней мере, для Дария III. К тому же, ввиду весьма эмоциональной ангажированности древних авторов по отношению к Александру и их активного присоединения к победившему македонскому большинству, они выписывают образ его противника крайне осторожно, стараясь при этом повести дело так, чтобы, даже упоминая Дария, говорить об Александре. В подобной ситуации рискованно, если не сказать невозможно, восстановить с достаточной степенью уверенности "реальный" образ персидского Дария, оказавшийся вложенным в ткань повествования этих авторов или выраженный неосознанно теми или иными словами. Как мне кажется, причина этого состоит в том, что чаще всего эти авторы игнорируют Великого царя полностью или почти полностью, с его мыслями и его стратегией, даже когда некоторые из них изображают, что говорят как бы от персидского лагеря, приписывая Великому царю некие мысли, чувства и слова. Их внимание полностью приковано к македонскому царю, и они даже не являются историками в современном понимании этого слова.