ОБРАЗЫ, ПАМЯТЬ, ИСТОРИЯ
Автор этой книги с удовольствием использовал бы в качестве эпиграфа прекрасное посмертное обращение к Дарию, написанное в 1180 году Готье де Шатильоном в книге "Александриада": "О, Дарий, если однажды поверят тому, что мы пишем, Франция с полным правом будет считать тебя равным в славе Помпею" [1]. Профессиональные реалии очень быстро ставят на место исторические амбиции!
Конечно, Дарий III, Великий царь, не является Луи-Франсуа Пинаго, этим антигероем, давшим свое имя книге, в которой Ален Корбен пытался успешно решить парадоксальную задачу - "снова заставить существовать человека, о котором уничтожено даже воспоминание, [... чтобы] воссоздать его, дать ему второй шанс - довольно прочный - и возможность запомниться в своей эпохе" [2]. Объясняя свой демарш, автор пишет, что он не собирался писать биографию - "попытка, без сомнения, абсурдная, когда речь идет о крестьянине XIX века. Речь шла [...] о том, чтобы вернуть к жизни фрагмент исчезнувшего мира, который мог бы стать элементом необычного сюжета" [3].
Естественно, можно было бы отклонить сам принцип методологического сравнения на том вполне понятном основании, что сведения о Дарии не столь драматически недоступны, как информация о Луи-Франсуа Пинаго, и что последний из персидских царей не настолько неизвестен истории. Тем не менее необходимо отметить, что все, что мы "знаем" о нем и его жизни, укладывается в несколько слов [4]: родовое имя; имя его жены; его матери; его дочерей и сына; имя, которое он носил прежде, чем стать царем (даже при том, что существуют две различные традиции); крохи информации о его положении при дворе до его восшествия на престол; названия сражений, которые он проиграл; дата его смерти и возраст, которого он достиг к этому моменту. И больше ничего или почти ничего: или, точнее, "остальное" совмещается с историей завоеваний Александра. Конечно, историки уже давно научились не отступать в страхе перед отсутствием документов, и их задача состоит в том, чтобы создать историю из того, чего мы не знаем. Но в данном случае пустота достигает столь гигантских масштабов, что было бы неразумно пытаться завербовать ее себе в союзники.
Благосклонно упоминая о Пинаго Корбена, критик написал, что, в конечном счете, "закрыв книгу, мы не стали знать об этом человеке намного больше, чем ранее" [5]. У меня есть все основания опасаться, что читатель придет к такому же выводу после прочтения этой книги, поскольку в конечном счете - если предположить, что кому-то захочется отнести его к категории "великих людей Античности", - последний из ахеменидских царей все равно останется "неизвестным" среди тех, кто обладал верховной властью и водил за собой армии.
Однако Дарий, естественно, говорил, писал письма, посылал письменные приказы, возможно, он даже сам до 334 года лично осуществлял кампании в разных уголках своей империи, и, без сомнения, он любил, составлял заговоры, и поддерживал дружеские отношения, но мы не нашли никаких следов этой общественной и частной жизни. О ней нам известно лишь через посредство греческих и римских авторов. Обрывочные цитаты царских писем, речей или его письменных документов либо являются подозрительными, либо представлены в виде таких намеков, что любое восстановление оригинала попросту исключено. Возьмем простой пример у Арриана, описывающего расположение ахеменидских армий во время сражения при Гавгамелах: "Аристобул говорит, что план, воспроизводящий ход сражения таким, каким его определил Дарий, был составлен позднее" [6]. Эта формулировка ясно показывает, что Арриан не имел перед глазами документа, даже в виде свободного изложения Аристобула. Согласно широко использовавшейся в античный период практике, ссылка на документ, которым мог бы воспользоваться Аристобул, придавала авторитетность его собственному сочинению. Короче говоря, современный историк не в состоянии будет утверждать наверняка, что у Аристобула был в руках такой документ, или что ссылка подтверждает истинность дальнейших выводов Арриана. Он лишь с полным правом может утверждать, что в штабе Ахеменидов был скрупулезно разработан свой план сражения, но подобное утверждение можно сделать и без дополнительного замечания Арриана.
2
Alain Corbin. Le Monde retrouve de Lou is-Francois Pinagot. Surles traces dun inconnu (1798–1876), Paris, Flammarion, 1998 (цитата, стр. 8).
4
Биографические данные, установленные из классических источников, собраны в записке де Берва Alexanderreich I, № 244 (стр. 116–129); также см. записки № 290 (Drypetis), 711 (Sisygambis), 721 (Stateira/ Его жена), 722 (Stateira/ его дочь), 833 (Ochos).
5
J. – L. Mayaud, J. Remy и Ко. Boujot «Recherches pinagotiques. A propos Le Monde retrouve de Louis-Francois Pinagot», ARF 3,1998 (