Мои мягкие изгибы прижались к его твердому, мускулистому телу.
Чем сильнее было мое сопротивление, тем настойчивее он прижимал меня к себе.
И он поцеловал меня еще крепче.
Пока вдруг не опрокинул меня назад.
Я инстинктивно схватилась за его широкие мощные плечи, стараясь не упасть.
И в этот момент я сдалась.
Сдалась…
И это было блаженство.
Мягкость его поцелуя, который с каждой секундой становился все крепче…
Его рука в мои волосах…
Это было слишком для меня.
Я почувствовала, как его язык бережно коснулся моих губ…
И я открыла свой рот.
Я открылась ему навстречу.
Казалось, мы оставались так целую вечность…
Он держал меня в своих объятиях, лишая сил…
Наши языки нежно соприкасались в самом чувственном ощущении, которого никогда не испытывала.
Я не осознавала этого, но жар заполнил все мое тело…
Мои груди.
Между бедер.
Я ничего не соображала. Все, в чем давала себе отчет, это то, что я хотела большего.
А потом все закончилось.
Он отпустил меня и прервал поцелуй.
И, ухмыльнувшись, оставил меня, охваченную вожделением.
— Ciao, bella, — прошептал он своим хриплым голосом и вышел из часовни, а я осталась стоять на месте, дрожа от переполнявших меня чувств и страстно желая, чтобы он вернулся и повторил все снова.
Глава 13
Дарио
Она была самой восхитительной из всех, кого я когда-то пробовал.
На ее языке и губах было вино…
Но под вином скрывалась такая сладость, какой я не встречал ни у одной из моих женщин. А их было много на моем веку.
Сначала она сопротивлялась, пыталась оттолкнуть меня.
Но она была слаба, как младенец, и я легко ее одолел…
Пока она не сдалась.
Это был тот самый момент, которого я хотел.
Ждал именно его.
Я почувствовал, как ее сопротивление ослабевало…
И вдруг она растворилась во мне.
Когда я опустил ее, и она схватила меня за руки, моя победа была полной.
Но это была не просто победа над ней…
Дело было в ее сладости.
Абсолютная чистота и невинность ее поцелуя.
Я никогда не испытывал ничего подобного.
Через несколько секунд я был тверд, как сталь.
И мне захотелось сорвать с нее это платье и овладеть ею — войти в нее глубоко и услышать ее крики экстаза…
Но я знал, что если зайду слишком далеко, она взбунтуется.
Она должна полностью сдаться мне, прежде чем я сделаю этот последний шаг.
Она должна умолять меня взять ее.
Но после четырех лет, в течение которых я не прикасался к женщине, меня почти переполнило желание.
Представьте себе, что вы четыре года не пробовали сахар — ни винограда, ни апельсинов, ничего.
А потом вы откусываете от самой вкусной клубники, которую когда-либо создавал Бог.
Я знал, что похоть одолеет меня, если не уйду в ту минуту.
Поэтому я сделал самое трудное, что когда-нибудь делал с женщиной.
Я остановился и оставил ее.
Кровь бурлила в моих венах.
Мой член пульсировал, твердый, как сталь.
Но я знал, что это единственный выход.
Я не уничтожу Рим, пока буду его завоевывать.
Она сама попросит меня об этом…
И тогда…
ТОГДА я овладею ею душой и телом.
Глава 14
Алессандра
Я совсем не выспалась.
В моей постели я снова и снова переживала этот момент.
Каждую секунду, когда Дарио обнимал меня, целовал, присваивал…
Каждое прикосновение, каждый вкус, каждое ощущение.
В конце концов, мои мысли свернули в более темную сторону.
Например, что я почувствую, когда он потянет платье вверх по моим бедрам, как шелк будет скользить по моей коже…
Что будет со мной, если он коснется меня между ног, где пульсировало от жара, влаги и вожделения.
Снова и снова я запрещала себе думать о подобных вещах…
И снова, и снова эти мысли настойчиво лезли в голову.
Я ворочалась на протяжении нескольких часов, пока наконец не наступил сон.
И даже тогда мне не стало легче.
Во сне он приходил ко мне снова и снова.
Иногда нежный…
Иногда грубый.
То он стаскивал с меня пеньюар…
Или разрывал его в клочья.
То нежно занимался со мной любовью…
Или брал меня, как животное, неистово и дико.
И каждый раз я вскрикивала, когда он входил в меня.
Ненавидела его…
И желала еще больше.
Пока я не проснулась утром от того, что простыни спутались вокруг меня.
Я перевернулась на бок и почувствовала огромный стыд.
Мафиози навязал мне себя, а я только дрожала и хотела большего.
Все проповеди, которые я когда-либо слушала, все предостережения о похоти снова зазвучали в моем мозгу.
Мне казалось, что за свои желания я могла попасть в ад.
Это был не обычный мужчина, о котором я фантазировала.
Он был преступником.
Головорезом.
Убийцей.
Мафиози.
То, что я хотела его против своей воли…
То, что мое тело так бурно реагировало на его прикосновения, предавая меня…
Что это говорило о моей душе?
Я чувствовала себя запятнанной грехом…
И впервые с тех пор, как я решила посетить церковь, чтобы попытаться бежать, вырваться из этого места и связаться с отцом, ощутила потребность облегчить свою душу и попросить прощения.
Мне грозило адское пламя за те чувства, которые внушал Дарио Розолини…
И я готова была на все, лишь бы избавиться от этих чувств раз и навсегда.
Я быстро оделась, но не в шелковое платье, которое он мне подарил, а в одно из тех, которые принесла из дома.