Дарио быстро стянул с себя брюки. Потом раздвинул мои ноги и оказался сверху, целуя меня в губы и сжимая в руке мою грудь.
Я была вся мокрая от предвкушения.
Его член был уже влажным от моей слюны, и он быстро скользнул в меня.
Я вскрикнула, когда он вошел. Он заполнил меня так быстро, что у меня перехватило дыхание.
Сначала было немного больно.
Но чем глубже он входил, тем приятнее становилось...
Чем толще становился его член, когда он погружался в меня...
Я схватила его за мускулистую задницу и потянула на себя, желая чувствовать его еще глубже.
Он зарычал, как животное, и начал двигаться.
Я вскрикнула, когда он стал входить и выходить из меня, проникая все глубже и глубже.
Он просунул одну руку под меня и обхватил ладонью мою попку.
Затем он начал ласкать меня там, где до этого не прикасался даже он.
Он гладил мою попку...
В то время, как его член проникал все глубже...
Его объем заполнял меня...
Это было слишком.
Мой первый оргазм взорвался глубоко внутри меня.
Я вскрикнула и повисла на его шее, пока он продолжал двигаться во мне...
Каждое его движение отличалось — от едва проникающего до полного погружения.
Он удивлял меня каждым толчком. Я никогда не могла предположить, насколько глубоко он войдет в меня.
Он целовал мой рот, мои уши, мою шею, нежно покусывал меня...
Ласкал мою грудь и гладил соски...
И все это время он входил и выходил из меня, заставляя меня терять контроль над собой.
Второй оргазм наступил через минуту после первого.
Я обхватила его ногами за талию и прижалась к нему изо всех сил.
Время словно замедлилось, а потом и вовсе остановилось.
Я знала только, что волны наслаждения накладывались одна на другую.
Один оргазм сменялся другим...
Потом совершенно новые сокращения, от которых дрожь пробегала от головы до пальцев ног.
Наконец Дарио издал короткий утробный звук и зарычал.
И я почувствовала, как он кончил.
Это было непередаваемо горячо: ощущение, что его член взрывается внутри меня.
Жидкий жар, выплескивающийся изнутри.
Его вес давил на меня, и он бился, как животное.
Постепенно он замедлился и перестал двигаться.
Я прижалась к нему с огромной улыбкой на лице, просто наслаждаясь ощущением его тела на моем и его все еще твердого члена внутри меня.
Потом он поднял голову и поцеловал меня.
Сначала нежно...
Потом более жадно...
И, не отстраняясь, он начал снова покачиваться во мне...
И мы повторили все сначала.
Глава 40
Следующие несколько ночей мы провели вместе.
Дарио приходил ко мне после того, как все ложились спать.
И мы занимались безумной, страстной любовью.
Это продолжалось час или больше…
Потом мы разговаривали…
И повторяли снова. Иногда дважды.
После этого мы засыпали в объятиях друг друга до рассвета, и тогда я заставляла его уйти, пока не проснулись все остальные.
Я начала смиряться с ситуацией. И с нетерпением ждала его визитов каждую ночь, мое тело жаждало его.
Постепенно я перестала чувствовать себя виноватой за то, что делала…
Пока Филомена не разрушила все.
Я не видела ее несколько дней. Она как будто избегала меня.
Сначала меня это беспокоило… Но я была так увлечена Дарио, что забыла обо всем остальном.
Однажды утром я вернулась в свою комнату после завтрака, когда она срывала простыни с кровати.
Холодная рука страха сжала мое сердце, когда увидела ее, но заставила себя сказать «доброе утро».
Она не ответила и не посмотрела на меня.
— Я не видела тебя последние несколько дней, — сказала я.
Она по-прежнему не отвечала.
Не желая заставлять ее говорить со мной, я повернулась к двери.
— Ну, я просто дам вам закончить то, что вы делаете…
— Почему? — тихо спросила она.
Я оглянулась на нее, но она по-прежнему не смотрела на меня.
— Ну, вы заняты…
— Я не это имела в виду, и ты это знаешь, — сказала она. Когда она наконец повернулась и посмотрела на меня, в ее глазах читалось огромное разочарование. — Что бы сказала твоя святая мать, упокой Господь ее душу?
— О чем? — вздрогнув, спросила я.
— О том, что ты стала шлюхой мафиози.
Я потрясенно молчала.
— А твой отец? — продолжала она. — Как бы ему было стыдно, если бы он узнал?
Я не могла остановить воспоминания о том, как мой отец умолял Дарио.
«Дон Розолини… Алессандра — хорошая девушка… она ходит на мессу каждое воскресенье… она девственница, падроне…»
— Как ты думаешь, он хотел, чтобы ты раздвинула ноги, как шлюха? — спросила она.
— Ты не имеешь права говорить со мной в таком тоне, — огрызнулась я, мой голос дрожал.
— Кто-то должен это сделать. Ты отказалась от здравого смысла и отдалась убийце, который выбросит тебя, как использованную тряпку, когда закончит с тобой.
— Он не…
— Выбросит. Он сделает это, дитя, сделает это, — повторила она, и ее лицо внезапно наполнилось болью. — Я знаю, ты не хочешь в это верить. Ты молода, невинна и влюблена…
Я вздрогнула.
Никогда не говорила этого, даже не позволяла себе думать об этом.
Но это была правда.
Я была влюблена в Дарио.
Поэтому следующие слова Филомены резанули как нож.
— Но ты не знаешь мужчин так, как я, — прошептала она. — Особенно таких. Они берут то, что хотят, и им все равно, кому причинять боль. Им, конечно, нет дела до добродетели молодой женщины и до того, что они могут сделать с ее сердцем.
Слова отца эхом отдавались в моем мозгу: