– Я решил переждать трудные времена, лег вздремнуть в молоденьком ельнике. А он, кажется, подрос.
И таким жалким, старым и печальным стало его лицо, что Генри его выпустил. Пальтишко тяжело сел и пощупал ствол ближайшей елки.
– Прошло лет сто, да?
– Триста.
Пальтишко принюхался и вдруг взглянул на Генри неожиданно ясным взглядом:
– Не чувствую в воздухе волшебства. Значит, Сердце так и не вернули.
– Рад, что вы подружились, но я все еще тут лежу, и только врожденная ловкость не дает мне свалиться, – проскрипел Джетт.
Он по-прежнему обнимал ствол, и Генри решил, что ничего с ним пока что не случится.
– Сниму тебя, когда пообещаешь больше мне не врать, – сказал он.
Джетт что-то сердито пробормотал и отвернулся. А Пальтишко тем временем продолжал:
– Я проснулся, сам не знаю отчего. Поставил чайник, и тут кто-то меня позвал. Я же велел людям не звать меня больше. Сказал – раз вы так поступили, я вам не помощник. Вот и разозлился, подумал: заведу их в Полые Земли.
– А чего ты на людей так разозлился?
– Из-за тайлисов. Когда Сердце исчезло, Освальд начал охоту на всех волшебных существ. Убивал русалок, ночных стражей, китти-свечек. И тогда мы все решили спасти наших малышей. Превратили их в глиняные фигурки и отдали людям хранить – они так бережно начали относиться к вещам, когда потеряли Сердце. У нас был уговор: по первой же нашей просьбе они отдадут тайлисы обратно. Но когда пришло время обучать молодняк тайнам лесов – времена опасные, но людей-то выводить надо, – я обратился к людям, а они не отдали малышей обратно. Остальные существа попробовали – им тоже ничего не отдали. Потеряв дары, люди стали жадными. Тогда мы все рассердились и впали в спячку.
Коротышка опять захлюпал носом, и Генри поспешно сказал:
– Не реви. Я видел людей, у которых твоих тайлисов целый ящик. Я достану их для тебя. Не знаю как, но достану и отдам. Даю слово.
– Ты хочешь, чтобы я за это показал тебе клады?
– Не нужны мне никакие клады. Это же твои дети, их надо домой вернуть.
Пальтишко всмотрелся в него, и вдруг лицо его смягчилось:
– Мы встречались раньше? Ты очень похож на кого-то, но на кого – не пойму.
Генри заколебался, но потом все же ответил:
– Барс выбрал меня, чтобы найти Сердце. – От этих слов в груди потеплело, как от тех зеленых пастилок. – Мы поэтому идем в Башню загадок – подсказка ведет туда.
– Так вот почему я проснулся. Барс все-таки пришел, – пробормотал Пальтишко. – Ну конечно. Теперь понятно, почему твое лицо мне знакомо. Ты – наследник Сиварда. Вы очень похожи. Ты его родич, да?
– Нет.
– А что, Тис тебе не помогает? – Пальтишко с кряхтением встал. – Опять струсил?
– Что значит «опять»? – нахмурился Генри.
– Можешь снять своего друга с елки, я попросил землю больше не трястись. Идите за мной, я вам покажу дорогу к башне, – важно сказал Пальтишко и ловко перепрыгнул через небольшой провал в земле. На этот раз земля даже не дрогнула.
– Встань на ствол и просто иди сюда, – сказал Генри.
Но Джетт замотал головой и крепче обхватил ель. Он выглядел так, будто перепуган до смерти, хотя что может быть проще, чем встать на поваленное дерево и пройти по нему? Стараясь подавить раздражение – Пальтишко уходил все дальше, – Генри залез на ствол, прошел по нему и протянул руку.
Джетт долго смотрел на его ладонь в черной перчатке, потом неловко схватился за нее, Генри потянул его вверх – и тут ствол ели, кажется, решил, что хватит лежать неподвижно. Верхушка наконец сползла вниз, и они полетели в яму. Хвоя накрыла их с головой, как болото, и никакого дна под ногами, схватиться не за что, иголки сыпались в рот, на секунду Генри похолодел от ужаса… но тут за его ладонь ухватилась маленькая ручка и с силой дернула вверх.
Секунду спустя он лежал животом на твердой земле, кашляя и отплевываясь от иголок. Неподалеку тем же самым занимался Джетт. Пальтишко гордо стоял рядом, упираясь кулачками в бока, и улыбался во весь свой зубастый рот.
– Мог бы выбрать себе соратника половчее, наследник Сиварда, – весело сказал он. – От такого, как этот, будут одни неприятности, помяни мое слово.
Он развернулся и запрыгал с одного островка твердой земли на другой в сложном, непонятном порядке. Генри нетвердо поднялся и заспешил за ним. За спиной у него раздавался надрывный кашель, ругань, бормотание и звуки падений. Генри вздохнул. Если бы их кто-то преследовал, Джетта услышали бы за пару миль.
Провалы в земле становились все мельче и у́же, и через полчаса карабканья и прыжков по осыпающейся хвое они оказались в обычном лесу. Тут пахло холодом и снегом, под ногами все чаще попадались камни. У елей были искривленные стволы, обвисшие ветки, будто они разом потеряли силу.