- Я пойду прогуляться в сад, нужно прочистить голову.
Он мягко засмеялся увидев, как она отстранилась, как стиснула челюсть и сморщила лицо. Эвелин даже не попыталась скрыть свое отвращение к нему, даже ненависть.
“Заставь ее заплатить. Пусть пожалеет, что влюбилась в Гарри, что выбрала его и Этана, но не тебя. Не будь трусом. Посмотри, как он играет с тобой, как танцует, краснеет и смеется с любым мужчиной, но не с тобой. Они того не стоят. Пусть кланяется, преклоняется, поймет, почему ты Король. Ты не отступишь, не испугаешься. Ты Зейн Малик, ты должен сражаться за свое счастье”.
Речь Люцифера еще не закончилась, когда Зейн сделал резкое движение рукой, схватив девушку за подбородок. Ее кожа была такой нежной, а кость - хрупкой под его хваткой. Она была изящным произведением искусства, которое не могло принадлежать ему, но Зейну хотелось сломать, разбить Эвелин и уложить под землю. Если он не отпустит ее, то кровь Блэкберн окажется на его руках.
- Я знаю, куда ты ходила и с кем была! - прошипел он. - Ты хочешь сыграть со мной в дурачка?
“Твоя. Она твоя. Сейчас и навсегда. Посмотри в ее глаза. Разве она когда-нибудь смотрела так на Гарри? Когда вы вместе, она думает о нем, мечтает, как будет с ним, ложась с тобой в постель, шепчет его имя, когда ты охватываешь ее. Она любит и хочет его. Если Эвелин узнает, что он свободен и ждет момента, чтобы сбежать, то уйдет с ним. Она исчезнет. Когда солнце взойдет, ты потеряешь ее. Навсегда”.
Зейн чувствовал дыхание Люцифера на шее и видел Эвелин в руках Гарри, их переплетенные тела, ее руку в его волосах и их губы. Стоны, вскрики и дыхание. Сцепленные руки и медленные движения бедер. Это было так ясно из их взгляда в глаза друг друга.
- Я люблю тебя, - прошепчет она, притягивая его ближе, двигаясь навстречу, - Гарри.
Спокойствие отходило на второй план, становилось горячо. Его глаза покраснели, рука сжалась на ее шее.
- Сколько раз я должен тебе говорить, что ты не должна трогать его, думать о нем? Ты моя, Эвелин. Прими это. Ты моя и только моя.
Она дернулась, но не сделала попытку отстраниться. Он прижался своими губами к ее, но поцелуй не был взаимным.
- Не надо, - прошептала она, - пож… - Эв заткнули поцелуем, его губы были горячими и страстными, а ее - безжизненные и сопротивляющиеся, и это заводило его, делала безумным.
Слезы обжигали его щеки, но он держал ее. У него было три варианта дальнейших действий, но он мог позволить себе только два их них. Зейн не мог быть эгоистом. В последний раз его губы коснулись ее, пытаясь запомнить все очертания, ощущения, чувства. Не важно, что ее руки сжались в кулаки в попытке защититься, что она сопротивлялась, он вытащит ее из этого.
Зейну был нужен один последний поцелуй, пока она не ушла, не исчезла вместе с ветром, пока ее живые голубые глаза не стали стеклянными, а сердце не остановится.
“Твоя. Если ее не будет у тебя, то она не достанется никому. Если отпустишь, то утонешь в собственном ничтожестве, уж я позабочусь об этом”.
- Я не заставлю тебя страдать еще одну секунду, - пообещал он, слегка отступив. - Я люблю тебя, Эвелин Блэкберн. Я люблю и буду любить тебя всегда.
Большим пальцем он коснулся ее губ, покрасневших от поцелуя. Глаза Эвелин больше не слезились, как было пару минут назад, также они не светились от ярости. Взгляд девушки был тих, словно она онемела, словно она поняла.
- Я люблю тебя, - сказал он в последний раз, затем обхватив шею Блэкберн другой рукой.
Люцифер никогда не отпустил бы ее, как не отстал бы от Зейна. Тьма повсюду. Ты не можешь убежать от нее, да и спрятаться не получится. Стоит отдать себя в служение другому Стражу, и это поможет исчезнуть.
Зейн чувствовал, как Смерть появилась в тени, готовясь забрать подарок. Он делал ей одолжение, вытаскивая из ужаса. Смерть была простой, чистой, мирной.
Зейн оставил последний поцелуй на ее губах. Он будет жить, сможет справиться с болью. Он проведет остаток жизни с половиной сердца.
- Не надо, - ахнула она. - Я знаю его…
Ей было не суждено закончить предложение. Не было другого выбора. Он не мог позволить ей пострадать от своей руки в другой раз, не мог Люциферу помешать счастью Эв и Гарри, дать сделать их детей монстрами.
Зейн сжал руки, ее кости были так хрупки, сердцебиение так смертно.
Движение его запястий. Хруст ее костей. Мягкий удар от мертвого, безжизненного тела, упавшего о твердый пол.
Король наблюдал, как жизнь уходила из глаз женщины, которую он любил, когда ее тело падало, выскальзывало из его хватки.
Тишина. Громкий всхлип потряс его горло. Первый из множества.
========== Эпилог ==========
Зейн Ноктюрн Малик не боялся боли. Если бы это было так, то он никогда бы не вошел в армию Атлантиса, не стал бы солдатом и не начал бы третью мировую. Если бы парень боялся боли, он не стал бы бессмертным.
Боль являлась побочным эффектом жизни, а его существование было бесконечным; что бы ни случилось он будет жить до той поры, пока Вселенная не превратится в звездную пыль, но и это Малик переживет в боли.
У него уже было разбито сердце. Когда Мира умерла. Когда Венис предала его. Когда погибли все его друзья, а он остался один, ведь еще не нашел Маркуса и Джона… Однако это было нечто другое, что он еще не испытывал с тех человеческих дней, когда он видел смерть отца, умирающего от челюстей оборотней, на поле боя перед стенами Рима.
Злость все еще бурлила в Зейне, когда воспоминания всплывали, когда возрождались все мысли из тысячелетий.
В лучшем павильоне дворца, в этаком кусочке рая на Земле, Зейн сидел на терракотовой кафельной плитке с бутылкой виски в руке, запивая всю печаль, притупляя боль со своим лучшим другом, который всегда предлагал ему тепло и комфорт, - алкоголем.
Темные облака закрыли небо, спрятав синеву словно под серым сатином.
У него не было выбора. Иногда жизнь мучительнее, чем смерть. Порой гибель является самым прекрасным подарком для кого-то. Смерть не всегда является наказанием, она может помочь сбежать, подарить сладкое избавление. Все лучше, чем компания терпкого виски.
Смерть стала тем, что никогда не будет доступно Зейну. Он помнил, как пришел к Венис, умоляя о бессмертии, власти и силе… Малик хотел быть сильным, чтобы отомстить за отца, сжечь Рим, защитить своих людей и любимых; ему хотелось стать героем, которого запомнят за храбрость, которого будут любить… Однако в итоге он оказался злодеем.
Бессердечным злодеем, которому хватило силы, чтобы убить единственную девушку, любимую им. Незамысловатая мелодия от скрипок была поймана ушами Зейна.
Похороны начались.
Он наблюдал. Это был закрытый гроб, окруженный людьми в черном. Ее родители были там, после они заберут девушку.
Частичка его хотела оставить Эвелин рядом. Если он не мог быть с ней при жизни, то, может, получится при смерти.
Он хотел построить ей ледяное хранилище или нечто, что сможет сохранить вид Блэкберн.
Зейн оглядел бледно-голубые вены, выступающие на запястье. Сожаление охватывало его ежесекундно, ежечасно и ежедневно. Постоянное облако нависало над его голубой, несломимые цепи охватили его горло, затягивая в депрессию. Зейн думал о ней, ее глазах, улыбке и смехе; о том, как она смотрела на него той ночью, когда они впервые встретились. Эвелин выглядела одиноко и прекрасно, словно юная душа, которая еще не познала ненависть, защищенная и любимая, а также невинная, и это согревало его холодное сердце.
Ему хотелось защитить эту невинность, принести ей большее счастье, обнимать и ловить на себе взгляд, полный восхищения, улыбаться, когда она просыпается рядом. Сколько фантазий охватило его в первую ночь! Зейн мечтал о ней, думал денно и нощно, пока она полностью не захватила его разум.
Такого с ним еще не было. Любовь с первого взгляда. Он не мог поверить в это, пока не встретил Эвелин.
Зейн сжал кулаки. Он был невероятно напряжен.
Гарри шел рядом с гробом, опустив голову и сцепив челюсть. Мальчик сражался с подступающими слезами, Зейн мог сказать это по характерно дрожащим рукам и побелевшим костяшкам.