— Ты не пробовал воспользоваться каким-нибудь вспомогательным средством. Может быть, какие-нибудь журналы? Я не думаю, что в магическом мире они есть, но, возможно, кто-то из мальчиков приобрел их в мире маглов.
— Слишком рискованно. Представляешь, какая будет катастрофа, если Амбридж поймает меня с чем-то подобным.
Гермиона кивнула.
— Верно подмечено. Это будет катастрофа, — Она остановилась на минуту. — Но как мы собираемся разрешить эту ситуацию?
— Может быть, ты поможешь мне еще раз? — с энтузиазмом сказал Гарри, а затем, прежде чем она успела сформулировать свой ответ, он сменил выражение лица, показывая уныние.
— Забудь об этом. Я не могу просить тебя сделать что-то подобное. Это слишком.
Злоупотреблять эмоциями было полезно даже без возможности магического манипулирования ими. Ему следовало бы знать, ведь он всю жизнь был легкой мишенью для подобных трюков, пока не достиг просвещения с помощью окклюменции. Гарри встретился взглядом с её взором, прежде чем послать ментальный зонд для считывания эмоций - смесь шока и жалости, подчеркнутого порцией возбуждения, и явное отсутствие подозрений, благодаря установленному им заклинанию. Вышло сложновато, но он подхватил её эмоции достаточно хорошо, уменьшив при этом шок и усилив возбуждение.
Он не мог сделать ничего, кроме как изменить напор различных мыслей. Уменьшить шок и немного подогнать возбуждения было достаточно, чтобы изменить её ответ. Вместо решительного “нет” он получил неопределенное молчание, которое превратилось в неохотный кивок, когда он взглянул на неё своими щенячьими глазами.
— Ты хороший друг, Гермиона, — сказал Гарри, неожиданно обняв ее. Его руки крепко обвились вокруг её талии. Она на мгновение застыла в шоке, но ее руки обхватили его в ответ, под действием возросшего возбуждения.
Через несколько секунд Гарри вырвался из объятий и потянулся к поясу, не обращая внимания на румянец, появившийся на лице Гермионы. Он стянул брюки и трусы, обнажив свой наполовину вставший, предвкушающий продолжения орган. Гермиона уже собиралась сделать шаг к нему, когда он поднял руку, останавливая её движение.
— Что-то случилось, Гарри?
Он улыбнулся с притворной застенчивостью:
— Я подумал, может быть, я попробую сделать это сам?
Она выглядела смущенной, и, что более важно для него, с промелькнувшим в глазах разочарованием.
— Тогда почему ты пригласил меня сюда?
— Когда я говорю “сам”, я не имею в виду, что полностью без твоего участия. Я думаю, это сработает, если ты окажешь мне некоторую визуальную помощь.
Гермиона покраснела, когда до неё дошел смысл сказанного. Она выглядела нерешительной.
— Я не знаю, Гарри. Может быть, это слишком.
Гарри ничего не сказал, только указал на свой вал, выставленный напоказ, и усилил её возбуждение ещё одними импульсом легилименции.
— Но… — пробормотала она, пытаясь привести контраргумент. Гарри видел, что требуется последний толчок, чтобы сломить её сопротивление, поэтому он оборвал её прежде, чем она успела произнести второе слово.
— Ну же, Гермиона, мы же друзья, верно? И это не будет неправильно, раз ты без проблем смотришь на мой член последние несколько минут.
Её лицо залил румянец. Она удивилась, что её продолжительный взгляд в сторону его конца не остался незамеченным. Затем она покорно вздохнула, но Гарри проигнорировал проявление её пассивности, обратив внимание на пальцы, которые были заняты расстегиванием мантии. Её действия не смущали, ведь он мог легко прочитать ее настроение с помощью магии. Возбуждение стремительно нарастало ещё до того, как Гарри сделал небольшой толчок в нужном направлении.
После этого вожделение окончательно перешло все границы, без возможности скрыть его. Её губы были слегка приоткрыты, пропуская учащенное дыхание. Привлекательно влажные, благодаря языку, что время от времени высовывался, избавляя их от сухости. Гарри не мог дождаться, когда эти губы обхватят его член в попытке довести до кульминации. К сожалению, времени для этого было недостаточно, поэтому Гарри отложил этот образ, сосредоточившись на том, как её мантия коснулась земли, обнажив юбку и блузку под ней. Обе бесформенные и непривлекательные.
Движение её пальцев замедлилось, когда дело дошло до блузки. За этим было бы приятно наблюдать, если бы она затягивала свои действия с чувством эротического предвкушения, а не банальной застенчивостью, поэтому он решил решить эту проблему. Гарри постучал ногой, подкрепляя нетерпеливый знак резким импульсом легилименции, вызывая у неё чувство вины. Её глаза расширились от шока, в тот момент, когда пальцы быстро перебирали пуговицы. Этого импульса хватило, чтобы избавить девушку от блузки за пару секунд, юбка последовала за ней мгновением позже, оставив её в простом нижнем белье, вид которого был не лучше на фоне толстых колготок, что она носила.
Но у Гарри не было времени сокрушаться по поводу уродства нижнего белья, его больше интересовал её необычайный отклик. Её реакция оказалась намного сильнее, чем он ожидал, по сравнению с той силой, которую он вложил в заклинание. Он посмотрел ей в глаза и отправил еще один импульс в её разум, на этот раз, чтобы выяснить причину такого воздействия.
Результат оказался интересным. Насколько он мог судить, её разум интерпретировал чувство вины в наиболее приемлемую форму, как результат разочарования в авторитетном человеке. И это подавляло всё остальное, потому что уважение к авторитетным фигурам было основным принципом её личности. Этого принципа было достаточно, чтобы игнорировать своего друга большую часть лета после того, как его пытали и изуродовали, не говоря уже об использовании в ритуале воскрешения самого страшного волшебника в современной истории, который затем объявил Гарри своим заклятым врагом. И всё это она сделала только потому, что бородатый засранец вежливо её попросил. В обычной ситуации это вызывало раздражение, но Гарри не преминул воспользоваться этим знанием в своих интересах, в конце концов это не будет иметь большого значения после всего того, что он натворил.
— Хорошо, — сказал он, подтолкнув небольшое чувство удовлетворения к тому, что она уже испытывала. Улыбка сменила её прежнее паническое выражение, но только до следующей фразы.
— Теперь лифчик, — сказал он, обхватывая пальцами свой конец и начиная осторожно водить по нему, постепенно приводя к полной боевой готовности. Всё это несмотря на его окклюменцию.
Она колебалась, склоняясь к тому, чтобы не снимать его. В это время Гарри послал еще одну вспышку чувства вины в её сознание. Её руки непроизвольно поднялись, желание угодить превозмогло над здравым смыслом, и после недолгой борьбы лифчик постигла та же участь, что и остальную одежду, обнажив первую пару настоящих грудей, которые Гарри когда-либо видел. И они были изумительными. Могли посоперничать с теми, что он видел в журналах. Достаточно большие, чтобы с трудом уместиться в его ладонях, красивой формы, без малейшего намека на провисание. Её соски, окруженные маленькими розовыми ареолами, так и просили, чтобы кто-то обхватил их губами. Вслед за этим она спустила колготки, позволяя ему насладиться видом её ног. Его рука ускорила темп движений по его «товарищу», пока он наслаждался этим зрелищем, а другая сделала жест ниже её талии, напоминая, что есть еще одна деталь, от которой стоит избавиться.