— ...имеете какое-то отношение к сегодняшнему ограблению банка, вы загремите в тюрьму!
— Что, простите? — с ужасом вскрикиваю я. Этого просто не может быть! В любом случае, я подозревала, что он мне это припишет.
— Вы хотели мне отомстить, привлекли к этому нескольких мужчин и привели их к золоту! Вы соучастница ограбления!
Я не знаю, как на это ответить. Беспомощно смотрю на брата Дрейка и его коллег, в то время как главный комиссар Блех отталкивает моего босса и, наконец, усаживает его на место.
— Это серьезное обвинение? — спрашивает он мистера Негрони.
— Конечно! Мисс Честел очень злилась, что ее понизили и поэтому спланировала ограбление банка! У нее были все ключи и коды!
— Так же, как и у всех моих коллег, которые сегодня работали в кассе!
— Он целенаправленно подошел к вам или нет? Вы сами это сказали! Почему он выбрал именно вас?
— Это я уже объяснила... — о, нет. Что, если подумают, что я действительно все это спланировала? Что, если я попаду за решетку? Что, если я не смогу доказать, что я невиновна?
— Так, хватит. — Главный комиссар кивает двум коллегам, которые поднимаются и выводят мистера Негрони из офиса.
— Пожалуйста, следуйте за нами, мы хотим опросить вас лично. Одного, — говорит мистер Рикко.
— Это еще не конец, мисс Честел, — угрожает мне мой босс, прежде чем его выводят из офиса и дверь закрывается.
Только теперь, когда мы остались наедине с главным комиссаром, я позволяю упасть слезам. Пристыженно закрываю лицо руками и пытаюсь собраться.
Я слышу, как мистер Блех глубоко вздыхает.
Он открывает бутылку с водой, которая стоит на столе и наливает немного в стакан, который ставит передо мной. Потом садится на небольшом расстоянии возле меня.
— Я занимаюсь этим больше тридцати лет. Это моя страсть. Иногда у меня хорошее предчувствие. Иногда плохое. Хорошее заключается в том, что я доверяюсь этому чувству в животе. И в вашей истории... — он медлит. Я поднимаю взгляд и вытираю слезы на щеках. Молча беру стакан с водой, пробормотав «спасибо», прежде чем сделать несколько глотков.
— Вы о чем-то умалчиваете. То, что вы рассказали — это не вся правда.
Умный мужчина.
— Должна признаться, вы правы. Но если я расскажу вам все, как было, вы точно начнете подозревать, что я с этим как-то связана. Это настолько ненормально, что мне никто не поверит.
— Я не думаю, что вы участник этой группировки. Но думаю, вы сможете мне помочь найти этих людей.
— Ч-что вы имеете в виду?
— Есть причина, по которой предводитель выбрал именно вас. И если мы узнаем почему, то вычислим, кто он.
— С чего вы взяли?
— Таким образом он сдал себя. Но не только тем, что лично выбрал вас. Еще слишком рано делать какие-то выводы. Пройдет несколько дней, прежде мы всех опросим и найдем первые следы. Если вы еще что-либо знаете, скажите мне. И если вам сейчас ничего не приходит на ум, и вы вспомните позже — не стесняйтесь связаться со мной. — Он достает из нагрудного кармана металлический футляр, откуда извлекает визитную карточку и протягивает мне.
Я беру ее в руки и читаю, что там написано.
— Еще кое-то... — говорю я, снова взглянув на него.
— Да?
— Я не верю, что грабители были плохими. Было бы намного проще ворваться в банк, открыть огонь и украсть золото и ценные вещи. Но они сделали все так аккуратно и позаботились, чтобы не случилось никаких экстренных ситуаций. Кроме того, они были вежливы и даже детей и их родителей отвели в отдельную комнату, и... — я медлю.
— И?
— Что касается ячеек... — я отвожу взгляд в сторону и вздыхаю. — Это звучит безумно.
— Безумно — это хорошо. Помогите мне, чтобы я смог помочь вам.
— Я подозреваемая, да?
— Нет, пока я веду расследование, и вы помогаете мне в этом.
Я киваю.
— Когда их главный отвел меня в сторону, его помощники начали опустошать ячейки. Я попросила его не трогать личные вещи. Фотографии. Письма. Свидетельства о рождении. Вы знаете... очень многие клиенты рассказывают мне о том, что они хранят. Некоторые даже показывают свои сокровища, которые прячут в ящички, даже несмотря на то, что я не имею права знать об этом. Когда клиент арендует такие ячейки, мы обязаны оставить его в одиночестве. Он может в полном спокойствии сесть за стол и заполнить свою коробку. Плевать чем. Но клиенты постарше часто с гордостью демонстрируют личные вещи. Фотографии родителей или детские фотографии их самих, которые они хранят у нас, в надежде, что в случае ограбления или пожара те останутся целыми и невредимыми в банке. Кольца умерших супругов или родителей. Семейные драгоценности, которым уже несколько сотен лет... — в поисках помощи я смотрю на главного комиссара и шепчу: — Я попросила не трогать эти вещи, потому что они составляют огромную эмоциональную ценность. — Я не могу сказать ему всей правды. — Главный сказал, что я должна ему предложить что-то взамен, что-то более значимое, чем можно было бы наполнить сумки. — Я сглатываю и заламываю руки: — Главный знал, что во многих филиалах есть потайная дверь, спрятанная за ячейками, но не знал, что в нашем банке хранится золото. В основном там хранятся значительные суммы денег. Важные документы. В некоторых нет ничего. Я была в шоковом состоянии, потому что он прижимал оружие к моей груди. Он сказал, что не тронет личные вещи клиентов, если я открою ему эту дверь, не нажимая кнопку скрытой сигнализации. В таком случае, он не будет ни в кого стрелять... так что я открыла тайную дверь.