— Что произошло после?
— Они опустошили свои сумки и сконцентрировались на золоте.
Его серьезный взгляд наполнился пониманием.
— Я не могла представить, как сказать моим клиентам, что их самые ценные воспоминания украдены. Так что да, если я виновата в том, что отдала грабителям золото, то это так. Но вы точно понимаете, что... это звучит безумно... что я...
— Нет. Это хорошо. Это показывает, что грабители были хорошо подготовлены. Я уверен, они знали о золоте, а вас просто поставили под эмоциональное давление. — Мои глаза снова загораются.
— Это значит, что вы мне верите?
— Я даю вам шанс на доверие и надеюсь, что не пожалею об этом.
— Вы не пожалеете! — еще один вопрос крутится на кончике моего языка. — Что я могу сделать, чтобы доказать свою невиновность?
— Просто говорите правду. И если вы еще что-либо вспомните... звоните мне в любое время. — Он поднимается и протягивает мне руку. Я тоже встаю и пожимаю ее.
— Я пришлю к вам мистера Рикко, чтобы он все записал. Мы остаемся на связи?
— Да. Спасибо большое. И за то, что вы смогли поставить на место моего босса... — он сдержанно кивает мне и покидает комнату.
Я делаю еще один глоток и встаю, чтобы выглянуть из окна. Полиция и репортеры до сих пор стоят перед банком, а из окон здания напротив на меня смотрят некоторые работники. Я снова прячусь за пальмой и смотрю на дверь, за которой снова слышны шаги.
Это комиссар Рикко, который сам, без своих партнеров, подходит ко мне.
— У вас есть еще немного времени для меня? — вежливо спрашивает он. На короткий момент его холодные голубые глаза выглядят устрашающе, поэтому я киваю. В конце концов, он комиссар и брат Дрейка, один из хороших.
— Конечно. — Я дарю ему улыбку и достаю ручку из ящичка стола.
— Уверена, мистер Негрони не будет против, если я подарю вам одну. На ней логотип нашего банка. Они дорогие... — Ручка запакована в металлический футляр. Обычно они рассчитаны на особенных клиентов, потому что очень дорогие. Но если он сломал одну от злости, то должен получить новую взамен.
— Спасибо большое. — Его улыбка напоминает мне о Дрейке. Они выглядят чертовски похожими, хотя не являются близнецами. — Мой брат любит дарить их на Рождество. Дома у меня наверняка есть штук двадцать таких... — улыбаясь, говорит он и засовывает ее в карман своей униформы.
— Можно спросить, у вас есть еще братья?
— Еще четыре.
— Четыре? — немыслимо! Если они все выглядят, как Дрейк...
Я сглатываю и тихонько смеюсь, на что он тоже отвечает улыбкой.
— Да, наши родители до сих пор любят друг друга. Дрейк самый старший, я самый младший. Потом еще есть Малик, Джекс и Чейс. — Малик. Я так и знала!
— Этот Малик... Он работает...
— На желтую прессу, если можно процитировать вашего босса.
— Какое совпадение, — слегка скептически бормочу я.
— Ну, вообще-то он не работает на газету. Она принадлежит ему. Но он всегда называет себя по-другому, потому что имя «Рикко» в Швейцарии очень известное. Многие связывают его с Дрейком или нашим отцом. Или Чейсом Рикко, о котором вы, наверняка, не раз читали в газете.
— Имя знакомое, да...
— Городской прокурор. — Да, видимо, братья много чего добились.
— А Джекс?
— Он руководит четырьмя женскими тюрьмами в Швейцарии.
— Оу. Действительно интересная семья, — улыбаясь, добавляю я.
— Вы должны как-нибудь приехать к нам на Рождество. Видели бы вы, что там творится... — он весело смеется, а потом еще раз персонально представляется: — Эйс Рикко. Последний ребенок в семье. Который, до сих пор, всего лишь комиссар. — Он протягивает мне руку, которую я с удовольствием пожимаю.
— Ммм, очень приятно. — Его голубые глаза сразу же зачаровывают меня. Кстати, у него рост и телосложение как у этого «Дарка».