— Не знаешь, как она называется? — оживился Мицуки.
— Семьдесят два дара, — Элиас задумчиво поднял взгляд к потолку, — да, скорее всего, так.
После содержательного разговора парни приняли общее решение отдохнуть и устроились на кровати за просмотром какого-то не слишком интересного фильма. Ньюэлл уснул достаточно быстро, не прошло и получаса.
Хиросэ, услышав сопение рядом, закрыл ноутбук и подключил его к зарядному устройству. Он задумался, стоит ли ему раздевать Элиаса или всё-таки лучше обойтись без этого? Вряд-ли колдун будет благодарен за столь широкий жест.
Укрыв парня одеялом, жнец лёг на свою половину кровати, не в состоянии заставить себя уйти. Наружу вылезали потайные страхи. Что если этой ночью с Ньюэллом случится что-то страшное? Хотя, руководствуясь логикой, сейчас именно Мицуки представлял для него опасность. Если бы не его кровь…
Мрачные мысли побудили Хиросэ покинуть спящего Элиаса. Он не забыл захватить с собой «золотую» книгу. Теперь его собственная кровать казалась ему пустой.
Укладываясь, юноша всё думал о завтрашнем дне. Столько всего предстояло сделать. Мицуки хватило времени, чтобы обдумать завтрашний план действий.
После того, как тот злополучный день подойдёт к концу, Хиросэ займётся усердными поисками книги даров, а потом вновь вернётся к тренировкам. Он полностью восстановит душевный покой и, может, тогда снова повстречается с загадочным брюнетом.
— Всё будет хорошо, — одними только губами шепнул Мицуки самому себе, смыкая глаз.
В этот раз сон не обошёл парня стороной. Расплывчатые образы мелькали в сознании, не трансформируясь ни в один сюжет. Однако, пронеслось там ещё что-то довольно чёткое, но Мицуки так и не понял, что же это было. С лёгкой опаской и неопределённостью Хиросэ шагнул в новый день.
Он проснулся от шуршания ткани где-то поблизости. Ему хотелось и дальше притворяться спящим, однако, глаз будто бы назло хозяину сам приоткрылся.
— Проснулся? — заметил собирающийся Коллин, — Вот и правильно. Больше дел успеешь сделать.
С самого утра тревожное чувство вновь пошло в атаку, стоило старшему жнецу озвучить свою реплику.
— Пока ты не ушёл, — заговорил Хиросэ, игнорируя волнение, — у нас в библиотеке есть книга семидесяти двух даров?
— Сейчас я точно не могу сказать, но попробуй поискать в демоническом отделе, — вздохнул Коллин, — только аккуратно. Скажи, как найдёшь.
Мицуки кивнул, провожая жнеца взглядом. Он покосился на тумбочку и замер, увидев ту самую стопку книг, которую ещё вчера возвращал в библиотеку.
— Что за… — Хиросэ проморгался и полез в телефон. Взгляд остановился на числе.
Тринадцатое декабря. Семь утра.
Петля
3:32 часа ночи.
В коридоре раздавался приглушённый топот. Сквозь приоткрытые окна в помещение врывался сумеречный ветер, создавая сквозной эффект.
Впрочем, то никак не волновало жнецов, идущих по своим делам. Кто-то возвращался в комнату, а кто-то только проснулся и отправлялся на работу, или даже в библиотеку. В доме мертвецов всегда, иронично, кипела жизнь.
Среди этих «рабочих пчёл» выделялся один неторопливый парень. Сухие губы слегка шевелились, безмолвно ведя отсчёт.
— Три… — шаги становились всё тяжелее.
— Два… — взгляд сфокусировался на экране телефона, а точнее, на времени, которое тот показывал.
— Один… — пальцы крепко сжали смартфон, как только Мицуки остановился.
В этот миг всё потеряло смысл, стало таким неважным и блёклым. Стуки сердца замедлились в несколько раз, однако, то не мешало им болезненно пульсировать в висках. Воздух прекратил поступать в лёгкие.
3:33.
Окружение замерло, будто запечатлённое на снимке, или окоченевшее во льду. Мицуки, не выбиваясь из общей картины, тоже стоял на месте. Хоть где-то он, пусть и ненадолго, ощутил прекрасную обыкновенность, к которой так стремился раньше.
— Я хочу быть как все, — эта мысль посещала Хиросэ во время его беспощадных по отношению к самому себе тренировок. Она красной нитью вплеталась во всё, что юноша делал со времён появления антихриста.
Только Мицуки моргнул, как все жнецы, до этого проходящие мимо, стремительно отправились обратно. От них, словно от призраков, оставался тонкий белый шлейф света.
Они делали это неестественно, не по своему желанию. Это случалось само, как обратная перемотка. Вряд-ли такие манипуляции заметил кто-то кроме главного заключённого.