Хлопнув Тар Миннока по плечу, капитан принялся отдавать приказы остальным. Вскоре солдаты с пустыми клетками скрылись за стенами Эзры. Перед машиной остались стоять главнокомандующий с генералами, король и несколько инженеров.
Джед Ланье, главнокомандующий эзранской армии, заговорил первым:
— Какого типа это оружие? Оно мечет камни и изрыгает пламя? Или это осадная башня? Нам понадобится нечто большее, чтобы взять Изру. И как мы будем управлять этой машиной? Как я могу быть уверен, что она не поставит под угрозу исход битвы? Это наш последний шанс добиться превосходства.
Один из специалистов, Малек, откликнулся:
— Коммандер, при всем моем уважении, вы, кажется, так и не поняли важности этой машины. Я постараюсь объяснить попроще. Разрушительная боевая машина повергнет ваших врагов в смятение. Как только она окажется перед стенами Изры, она нашлет на них безумие. И они не смогут оказать вам никакого сопротивления. Эта машина гораздо эффективнее любого орудия, и ни одна пушка не может повредить ей. Все изранское оружие будет бесполезно. И речь тут не о превосходстве, коммандер. Ни один изранец не останется в живых. Изра исчезнет навсегда.
— Не слишком благородно, — сказал Ланье. — По правде говоря, это и не слишком правдоподобно, но если вы действительно можете гарантировать нам победу, то это наш единственный шанс. Ваше Величество, вы уверены, что нам следует поступить именно так?
Король не стал медлить с ответом:
— А много ли благородства в каком-нибудь солдате Изры, когда тот насилует эзранскую девушку, разбивает голову эзранскому ребенку? В этой войне нет ни капли благородства. Она длится десятилетиями, и должна наконец закончиться. Мы должны стереть Изру с лица земли — тогда и только тогда война закончится. Покуда хоть один изранец остается в живых, она будет продолжаться. Возьмите машину и уничтожьте их всех. Тогда мы обретем покой.
Люди молчали. Единственным звуком в доке было звериное рычание механизмов, дребезжание гигантских панелей. В воздухе начала распространяться вонь машины — вонь бойни.
— Скажите-ка, Малек, — вновь заговорил Ланье, — как вы собираетесь управлять машиной в битве?
— Она не нуждается в управлении и работает самостоятельно. Она знает, что нужно делать. Я отдам ей приказ двигаться к Изре, а вы последуете за ней со своей армией. Когда вы прибудете, машина тотчас начнет действовать. Вам не придется даже вынимать меч из ножен — просто дождитесь, когда Изра сдастся. Позвольте своим людям забрать все, что они смогут унести, и возвращайтесь.
— А боевая машина?
— Мы заключили с ней сделку. Оставьте ее, и она обратит Изру и всех ее обитателей в пыль.
До Изры было четыре дня марша. Кавалерия, телеги сопровождения, запряженные волами, колонны людей как муравьи двигались по местности, все больше походившей на пустыню. Перед войском катила машина. Ее двигатель по-звериному булькал и хрипел, и садистский вой то и дело раздавался из-за ее стенок. Никто не хотел находиться рядом с этой штуковиной, так что колонна держалась примерно в полумиле позади.
Мысли Тар Миннока были заняты погибшим другом. Никто не мог объяснить, что с ним случилось — более того, никто не желал и говорить об этом. Все вышестоящие отмахивались от его вопросов и велели сосредоточиться на предстоящем задании. У них были простые приказы: подойти к Изре, позволить боевой машине двинуться первой, а потом занять город и разграбить его сокровища. Ни один изранец не должен быть убит, все пленные достаются машине. Войско было вооружено легко и не везло с собой никаких осадных орудий. Ни Тар Миннок, ни его товарищи не верили, что изранцы сдадут свой город и земли без боя. Скорее напротив — все были уверены, что это их последняя битва, сущее самоубийство, а их король полностью выжил из ума.
Вел Саррион, скорее всего, был мертв, как и все жалкие создания, исчезнувшие вчера в утробе машины. Как они умерли и почему, Миннок не мог знать, но имел кое-какие подозрения, подобно прочим солдатам, и чувствовал себя ужасно. Ночами, когда армия спала под открытым небом, ему снился Вел Саррион, звавший его в машину, и он просыпался в черной пустоте, прислушиваясь к нечеловеческому вою и лязгу.
На четвертый день машина достигла гребня холма, откуда уже чуяла плоть Изры. Оттуда же открылся вид на город, и Джед Ланье приказал войску остановиться. Через подзорную трубу он разглядел дым, животных и людей среди прекрасных зданий города. Города, что он так давно ненавидел, против которого воевал практически всю свою жизнь. Наблюдатели на башнях заметили врага и подняли тревогу. Весь город стал закрываться изнутри, забегали люди, на стенах появились солдаты. Но в этот раз ничего не имело значения.