— Так ты гордишься тем, что ты делаешь? — спросила она из темноты. Или это я не решался открыть глаза? Что-то не помню…
— Нет, не тем, что, а тем, как. Всю жизнь я пытался увильнуть от этой работы, хотел найти себе другое занятие, но судьба меня раз за разом возвращала. Если я хотел прокормить семью — то я соглашался, и был хорош в своем ремесле, даже если оно мне не нравилось.
Что самое странное — после того, как вынули глаз, допрос продолжали недолго, девушку увели в камеру, и там она осталась до утра. До того самого утра, когда мы встретились в темных коридорах башни, чтобы я рассказал ей эту историю…
— Посмотри на меня, — сказала она, почти ласково, так, что мне сразу стало холодно. Девушка зажгла факел — я почувствовал его тепло на веках. Пора открывать глаза, пока они у меня еще остались…
Она стояла у стены — а значит, преображение еще не зашло слишком далеко, она еще могла ходить прямо, как человек, хотя ступни уже согнулись, пятка ороговела, почти как у копыта, а ногти отросли и удлинились настолько, что пальцы не дотягивались до полу, она ходила, словно на зловещих пуантах. Сами ноги удлинились, бока прикрыла узорчатая, плотная чешуя, а мышцы обозначились рельефнее, хотя и не стали крупнее: передо мной была Мерзость во плоти. Человек, впустивший в себя демона. Если верить трактатам, которые почитывали в перерывах Их Честности, это был демон похоти: во всем ее облике оставалось что-то от той невинной, привлекательной девушки, которую я впервые увидел два дня назад. Только теперь она не только привлекала, но еще и внушала ужас своим видом хищной рептилии.
— Смотри на меня… Теперь я тебе буду рассказывать — все то, что ты не хотел знать, все то, что ты отказывался слушать… Слушай меня, если хочешь пожить хоть недолго.
И я слушал. Странно звучали наши голоса в коридорах темницы — в них было что-то от шепота, которым мужчина и женщина пытаются друг друга соблазнить… И было что-то от неспешной беседы двух ученых, которым попался на редкость интересный экземпляр для препарирования — и теперь его надо обсудить. Но было и что-то другое, уже не принадлежащее этому миру: оба собеседника были уже мертвы, хотя не знаю, оба ли мы понимали это.
© Василий Рузаков, 2015