Половина головы создания с неприятным звуком отделилась, оставив вторую челюсть вместе с телом.
Рыцарша отстранилась, чуть не упав и…
Создание быстро поползло к ней, загребая уцелевшей конечностью и впившись когтями в ногу девушки. Если бы не металлические поножи, Рыцарша пришлось туго, однако:
— Ах ты... – девушка рубанула создание наотмашь, чуть смещаясь, а потом и вовсе с усилием поднимаясь на ноги, — получи! Тварь! Скотина! Нетопырь!
К каждому слову, она прибавляла удар оружием, поднимающий в воздух больше зловония и капель крови.
Изрубленное в клочья существо перестало подавать признаки жизни. Рыцарша отстранилась от него. Девушка тяжело дышала. Этот бой дался ей нелегко. Ощутимо болели руки. Кроме того, неожиданные броски привели к нескольким крайне чувствительным ударам. А ещё, она выдохлась. Долго поддерживать заданный темп боя было сложно, равно как и вкладывать силы в удары. Рубящий удар меча, почти в кромешной темноте, приводящий к отсечению конечности – своего рода искусство. Кроме того, орудовать приходилось в замкнутом пространстве, против противника, не чувствительного к боли. Какая тёмная волшба сделала его таким? Непонятно.
— Боже... – отдышавшись прошептала Рыцарша, — почему ты даёшь право существовать таким…
Спохватившись, девушка подняла факел и наскоро осмотрела ребёнка. Насколько было видно, явных ран не обнаружилось. И поведение его указывало на то, что всё в порядке. Но это и пугало: никакого шока или испуга. Такой реакции явно не должно было быть! Впрочем, сейчас не до решения ментальных проблем. Нужно спешить.
— Не смотри туда, — Рыцарша указала куда-то в направлении поверженного противника. Хотя в темноте разглядеть что-либо вряд ли удалось.
Девушка бегло, насколько позволял факел, осмотрела комнату. Обнаружился хлеб, салями, а также осклизлое, пропавшее мясо. Похоже, его добавляли в суп или жарили для местных тюремщиков. Вряд ли каторжникам перепадало что-то из мясной продукции, кроме костей и объедков. Однако, после нескольких дней мясо стало прибежищем для личинок и Рыцарша смогла отобрать несколько наиболее уцелевших кусков. Проку с них мало. Но это мясо, может его выйдет ещё как-то потушить с овощами?
— Пойдём, — негромко сказала девушка, зная, что ребёнок будет рядом с ней.
На следующем секторе их ждали «весело» раскачивающиеся бывшие обитатели узилища. Рыцарша запоздало прикрыла глаза ребёнку и таким образом они миновали дворик. Идти приходилось медленно, почти шагами. Наверное, всё что она делала, чтобы уберечь дитя было бесполезно в этом жестоком мире. А ещё ей пришлось убрать в ножны меч, а последний факел потух перед выходом во внутренний якобы дворик. Положение складывалось аховое.
В смятённых чувствах вошла Рыцарша в залу, заполненную приглушенным кристальным светом, под сводом которой разносились звуки монотонных песнопений. Двигаться приходилось почти наощупь, но хотя бы было приблизительно видно куда именно идти.
Жрецы в алом распевали свои гимны и у них было освещение! Свечи, но наверняка там же должен был быть хоть один факел. Видимо, придётся попросить источник света, чтобы продвигаться дальше сквозь темноту подземелий.
Вот, только будут ли разговаривать они с ней?
Рыцарша осмотрелась. Усиленного терзателя-стражапока не было видно. Значит, это шанс! Она решила приблизиться к Жрецам.
На крестоподобной, двухглавой статуе висел распятый мужчина. Жрецы стояли подле него, продолжая свой ритуал. Кажется, распятый человек был безучастен. Он не молил о помощи, а скорее просто ждал. Когда придёт время, Жрецы отправят его на встречу с Высшими. Но, пока идёт подготовка. Подготовка, которую Рыцарше придётся прервать.
— Кхм… — не вполне уверенно начала Рыцарь, — извиняюсь, что прерываю ваш ритуал… Однако, здесь есть страждущие, кому вы можете помочь вполне конкретно, даровав огонь. Вы не могли бы сказать, есть у вас лишний факел, или…