Лишь немного позже, отдышавшись и наскоро перекусив (разделив еду с ребёнком, евшим почти беззвучно), Рыцарша смогла взять себя в руки и несколько успокоиться. Насколько это было возможно в подобной темноте. Ей даже начало казаться, будто то видение — просто виденье.
Хитросплетения коридоров вновь вывели их в пыточную. Факел вновь потух и если бы не удалось собрать ещё пару факелов со стен по дороге в эти места, они остались бы в кромешной темноте, что равносильно гибели. Но даже со светом, окружающее пространство стремилось угнетать.
Пыточная не изменилась. Всё то же на удивление крупное помещение, уставленное множеством «приборов» способных лишь на одно: причинять муки. Кажется, здесь затесались устройства даже из восточных святилищ! Столько боли, воплощённой в металле, застывшей в дереве, оставшейся во множестве деревянных бадей, стоящих тут и там. Девушка ощутила, что поторопилась, снося Эдгару именно голову. Рыцарше стоило дотащить то, что от него осталось сюда и медленно его...
У стены стояли столы, на которых можно было поискать какие-то полезные вещи и документы. Быть может, палачи или узники забыли там что-то полезное, что можно было использовать позднее. То, что не помогло выжить прошлым владельцам, могло оказаться полезным для них.
Рыцарша ощутила, как ребёнок прижался к ней, будто испытывая сильную душевную муку. Вероятно, так и было. А глядел он на выхваченный огнём факела стол, на котором лежали инструменты. Много инструментов. Они нагло поблескивали, уложенные на чистую тряпицу. Они выделялись на фоне других орудий: ржавых и заскорузлых от крови (характерны запах «меди» висел в воздухе до сих пор). ИМИ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ РЕГУЛЯРНО!
Такое тонкое, почти изящное железо, способное нести столько боли! Все эти затейливые инструменты были остро наточены и наверняка позволяли довести до шока только описанием их применения. Не выдержав этого, Рыцарша смахнула их в заполненное кровью ведро, надеясь, что кто бы после ни обыскивал эти места — не найдёт страшные орудия. Она всегда подозревала, что пытка — не столько способ «развязать язык», сколько возможность для самоутверждения палача.
Рыцарша повернулась к ребёнку. Она обняла небольшое, трясущееся тело — всё, что она могла сделать в данное время. Она даже не могла сильно прижать ребёнка к себе, поскольку грубый металл мог причинить даже травму. Но она пыталась проявить хоть толику эмпатии. Не нужно было брать его в спутники и тащить сюда! Однако, бросить одного – тоже было нельзя!
Рыцарша решительно спустилась по ступеням, увлекая за собой ребёнка. Беглый обыск пары ящиков по дороге позволил найти немного еды в виде хлеба и подозрительно выглядящего, просоленного мяса, а также трубку и табак. Говорили, что использование табака позволяло на время забыть о стрессе. Быть может, ей придётся проверить это. Во всяком случае, пока Рыцарь испытывала решимость двигаться дальше, пускай путь их и лежал по истёртым от времени и множества ног ступеням туда, где дорогу преграждала дверь из металлических прутьев.
Провернулся в замке старый ключ. На удивление, замок был довольно хорошо смазан.
За дверью, через пару шагов сквозь тьму, каменный пол, внезапно сменял металлически. Под ногами гулко отдавались мелкоячеистые решётки, уводящие всё дальше и дальше. Сразу всплыло воспоминание о окутанной алыми отсветами фигуре, таящейся во тьме. Рыцаршу передёрнуло.
Кроме неприятных размышлений, следовало учитывать и то, что звук в таком помещении разносился далеко, усиливаемый шагами по металлу пола. И само помещение. Это была колоссальных размеров пещера! Просто по эху, Рыцарша могла определить, что они находятся в месте, насчитывающем сотни метров от одной стены до другой. О высоте потолка и глубине бездны под ними лучше было вовсе не думать. Кто и зачем построил всё это здесь? Люди?
Ответ они нашли спустя некоторое время. Нет, возводили монструозное сооружение (а вероятнее всего и металлический настил) не люди. У самой стены из тьмы факел выхватил изваяние. Статуя уходила далеко вниз. Наверху оставалось лицо, но оно было не человеческим.