Но темнота не просто была, она ещё и наполнялась звуками: отдалённые стуки, шаги и хлопанье крыльев. Рыцарша стиснула зубы. Воображение рисовало нечто бесформенное, состоящее из лап, когтей и зубов, стремящееся добраться до неё, схватить, разорвать. А быть может и уволочь туда, вниз! Вниз, где наверняка было бы нечто осклизло ужасное, куда её почти бессознательное тело тащили бы щупальца из мрака, на недосягаемую глубину с огромной, тёмной, подземной высоты, сквозь бездну ночи, к древнему созданию, от которого вверх поднимаются миазмы страха.
Рыцарша пошатнулась.
— Ничего, ничего! – проговорила она вслух, но слава казались негромкими, жалкими.
Неизвестно, кого она пыталась так успокоить. Впрочем, хоть ноги и не слушались, но двигаться вперёд всё же пришлось.
Слева от них тянулись камеры. Справа был провал в неизведанные глубины. Кого и за какие проступки бы не содержали в столь ужасном месте, наверняка тот человек раскаялся бы во всём, что было или не было на его совести. Если днями сидеть в таком месте, полнящимся непонятными шумами и вглядываться во тьму, можно попросту обезуметь. Даже наличие факела или лампадки не помогло бы в таком случае. Безумие наверняка царило в этих местах и до ужасающих событий, а после них — захватило тюрьму полностью.
Впереди на полу стало различимо неподвижное тело. Рыцарша больше отвлекалась на хлопанье крыльев, то приближающееся, то удаляющееся, как будто неведомые летуны искали кого-то, перемещаясь по секторам зала и разведывая их. Но тут – тело. Ничего удивительного, просто бедолага, оставшийся без ног и погибший здесь. Рыцарша хотела пройти мимо, как вдруг тело ожило и захрипев что-то поползло к ним, довольно бодро перебирая руками.
— Т-тварина! — с лёгкой дрожью в голосе заметила Рыцарша. Она уже не колебалась, первым же ударом попав по шее и снеся созданию голову, вот только это не помогло и существо схватилось за меч, пытаясь добраться до самой девушки. Та потянула оружие на себя, заставив создание разбросать в стороны срезанные пальцы и рубанула опять. Ещё и ещё… Удары сыпались на существо, пока оно не затихло. Но и тогда Рыцарша предпочла обойти его и проследить, чтобы ребёнок тоже не приближался к останкам, насколько позволяло пространство прохода.
Вновь потянулись камеры. Рыцарша осмотрела несколько. Кажется, они пустуют.
Каждое помещение включало в себя: кровать со старым матрацем, подушкой и иногда — одеялом, ведро — в качестве отхожего места, крепления для кандалов. На некоторых из креплений так и остались висеть оковы. Цепи их проржавели, и они были немым напоминанием об узниках этих мест.
— Давай-ка передохнём? – предложила девушка ребёнку, — перекусим и приляжем.
Совсем не хотелось осматривать все закоулки огромного зала, преодолев столько препонов. Давал о себе знать страх, а также накатывала усталость. Кажется, что постоянное давление темноты просто стремилось высосать саму душу, постоянно воздействуя на человека со всех сторон. В таких обстоятельствах, продвижение по незнакомой местности слишком опасно для них двоих. Отдых напрашивался сам собой.
Они наскоро перекусили. Запасы начинали скудеть. В других помещениях еда встречалась редко. Ребёнок всё так же был неразговорчив. Впрочем, он тоже казался вымотанным. Рыцарша проверила дверь. Ржавые прутья не сдвинулись с места и дверь осталась приоткрытой.
Кровать в камере была старой и пахла пухом, сыростью. Она даже не рискнула расправлять её. Так и устроилась с ребёнком на койке, где едва хватало места им двоим.
Пробуждение вышло резким. К Рыцарше прижался ребёнок и она ощутила жар его тела, а также испуг. Ребёнка трясло, и девушка рывком поднялась со спального места. Шаги. И эти шаги – близко от занятой ими камеры! Рыцарша недолго шарила вокруг, в поисках нужных вещей. Стоило нащупать огниво и дерево, как остальное пальцы сделали сами, даже в кромешной темноте. Она тут же зажгла факел, быстро справившись с огнивом. В другую руку словно сам собой вспорхнул меч. Это было вовремя, поскольку в следующий момент пришлось отражать удар массивного тесака, блеснувшего в свете факела. Хорошо, что удар пришёлся вскользь, не прямо на весь меч.
— ВА-ВА-ХИ-ХО-ХА-ХО-ХО! – существо ревело, размахивая оружием.