— Мы можем поговорить? — Кэт хотела объяснений его вмешательства в ее урок.
— Конечно. — Он пошел в сторону сцены. — Давай уйдем за сцену, иначе нас будут подслушивать.
Она отпустила его и пошла за кулисы. Он проследовал за ней, и она повернулась к нему, когда они были в уединении.
— И что все это значит?
— Спасал твою задницу. Ты и правда думаешь, что они не спросили бы, почему человек может украсть такую маленькую вещь, как кошелек, когда ты использовала тот сценарий?
Она уставилась на него, не находя, что ответить.
— Ты больше не в своем мире. Виды не обворовывают другие Виды. Научи их тому, что им пригодится. Они не будут расследовать подобные убийства здесь.
Кэт пыталась успокоиться.
— Хорошо. И какими же преступлениями вы сталкиваетесь?
— Большинство из них случается у ворот. Мы передаем такие расследования нашим человеческим оперативникам.
— Тогда зачем я здесь?
— Всему виной ваши шоу про криминальный мир. Мои люди заинтересовались человечеством, и ты видела их реакцию. Они непременно потребуют от тебя объяснений, почему люди такие идиоты. Удачи, тебе, в этом непростом деле.
— Вы тоже люди по большей части.
Он сделал шаг вперед, а она назад, упершись в стену. Он прижал ладони по обе стороны от неё.
— Мы не такие, как вы. Никогда не забывай это. Ты знаешь, как мы были созданы?
— На Мерсил Индастриз.
— Они отбирали человеческих доноров по определенным физическим и умственным критериям, использовали их для создания эмбрионов, и потом генетики скрещивали их ДНК с определенным ДНК животного, манипулируя им, чтобы создать нужные им черты. Они уничтожали все дерьмо и убивали любого младенца, который рождался с дефектами или изъянами, которые их не устраивали. Мы были рождены суррогатными матерями. Они просто вынашивали плод, и им было плевать абсолютно на все, кроме денег. Мы провели наше детство, прикованными к стенам, пока они пичкали нас какой-то химией, в угоду вашему миру. У нас не было родителей или людей, заботившихся о нас, только врачи, которых волновал исключительно конечный результат. Поэтому они защищали нас от смерти или физического насилия, пока продолжалось исследование. Черт, дневной свет и постель является для нас сокровищем. Мы и приблизительно не похожи на вас.
У нее защемило в сердце за него и других.
— Я не это имела в виду. Я говорила о физическом сходстве.
Он наклонился, приблизившись к ее лицу, и открыл рот.
— Правда?
Вид клыков не испугал ее в этот раз. Она понимала, что он зол и хотела сгладить ситуацию.
— Также я отлично вижу различия.
— Я могу поднять 250 кг особо не напрягаясь, — проскрипел он, — я могу терпеть боль, которая заставила бы любого из вашего вида орать или даже потерять сознание. Посмотри налево. Видишь тот трехметровый карниз? Я могу дотянуться до него без лестницы. Ты даже не представляешь, на что мы способны, потому что мы не трезвоним об этом. Твой вид уже боится нас. — Он фыркнул на неё. — Мои чувства не настолько сильны, как у собак, но куда лучше, чем у среднестатистического человека. Я могу отличить, каким шампунем, кондиционером и гелем для душа ты пользовалась утром. Я могу даже точно сказать, какой стиральный порошок ты покупаешь. Какой зубной пастой пользуешься.
Он склонил голову.
— Прекрати пользоваться парфюмом. Нам это не нравится. Ты нанесла его на шею. -
Он поднял голову. — Я могу чувствовать некоторые твои эмоции, если они сильные. Страх. Желание. Черт, даже злость. А ты можешь делать что-либо подобное?
Кэт пристально посмотрела ему в глаза.
— Нет.
— Тогда перестань утверждать, что у нас есть что-то общее.
— Но ты на половину человек. Генетически усовершенствованная версия, однако…
Он сделал резкое движение, и она ахнула, когда он схватил ее за бедра и поднял. Ноги Кэт не касались пола, и их лица с Дарком были на одном уровне. Она автоматически ухватились за его плечи.
— Мы разные. Вот такой урок, учитель.
Он зарычал, и она почувствовала своей грудью вибрации в его груди. От низкого, опасного звука, у нее похолодела спина, а его глаза, казалось, потемнели. Возможно, это была игра тусклого света, так как они были далеко от окон, но он выглядел ужасающим. Ее сердцебиение участилось, и она спросила себя, не планировал ли он причинить ей вред.
— Попробуй ударить меня, — прорычал он.
— Не буду.
Кэт знала, он провоцировал ее, но она была не настолько глупа. Его тело было таким же твердым и крепким, как стена позади нее. Вряд ли она выиграла бы это сражение.