- Нет… Я не в том смысле… - он кашлянул и устремил голубые глаза в окно. – Я имел ввиду, что не собираюсь никуда уходить и если… Если тебе нужна моя помощь, я помогу.
- Спасибо тебе.
*****
- Итак, Джон, переодевайся и вперед, тренироваться, - бодро отозвался Уилл, бросая серую футболку в руки только что вошедшего в квартиру Ватсона.
Шерлок чуть заметно улыбнулся и, повесив свое твидовое пальто на крючок, быстрыми шагами направился в свою спальню. Грег уже давно уехал к себе домой и скорее всего сейчас был с Майкрофтом, а Шепард почти официально проживал у Холмса на время тренировки Джона и его становления «истинным оборотнем».
- Конечно, - отозвался доктор, сжав в руках мягкую ткань и направляясь в выделенную ему комнату на втором этаже.
Джон выглянул из гостевой спальни, любезно предоставленной Шерлоком в его, как это выяснилось позже, квартире. На нем были обычные темные спортивные штаны и серая футболка, которая приятно обтягивала собой подтянутый торс и обнажала накачанные руки, на которых под загорелой кожей проступали крепкие мышцы. Шерлок сидел в кресле, облаченный в черные штаны и футболку, а его каштановые волосы были растрепаны в своеобразном творческом беспорядке.
- Джон, я буду лишь направлять ваши действия, - Уилл обошел диван и похлопал Шерлока по плечу. – Пока что он будет тебя учить основам самообороны, а я потом научу тебя устранять противников и главное – делать это красиво и бесшумно.
- Ты готов? – детектив с готовностью спрыгнул с кресла и с почти хищной улыбкой на губах подошел к Джону.
- Да, думаю да.
- Тогда начнем обучение, - ответил Шерлок и, взяв Джона за запястье, повел его в середину комнаты.
«Это безумие… Самое настоящее безумие»
========== IX. Внутренний зверь ==========
Обучение шло своим чередом, совмещаясь с работой в больнице и помощью Шерлоку на местах преступлений. И сказать, что оно давалось Джону тяжело – ничего не сказать. Уильям, наблюдая за плавным и неспешным прогрессом Шерлока в обучении будущего оборотня, лишь покачал головой и сказал, что Холмс «слишком мягок в своих методах». И ровно тогда для Джона начался настоящий ад, который ему обеспечил Шепард.
Ежедневные многочасовые тренировки, бег чуть ли не вокруг всего Лондона, уроки самообороны и незаметного устранения противников, обучение стрельбе из пистолетов и метанию ножей. Шерлок и Грег много раз просили Уилла хоть чуть-чуть снизить нагрузки, наблюдая за уже измотанным доктором, которому даже, в конце концов, пришлось взять отпуск в больнице, чтобы иметь возможность хоть немного переводить дух от череды бесконечных тренировок. Хотя, Джон был почему-то уверен, что было бы намного проще уволиться, чем лелеять призрачную надежду на возвращение к нормальной жизни.
Но Уилл оказался непреклонен, даже наоборот, увеличил нагрузку, говоря, что хочет сделать из Джона способного бойца, который сможет выжить в грядущей войне. В последние дни Шерлок уже не скрывал своего негодования по отношению к методам Шепарда, но его здравая часть все-таки признавала, что для Ватсона так было все-таки лучше – он смог бы выжить в битве или бороться с самим собой, когда наступит его время. Холмс, как и Уильям, не понаслышке знал, каково это - пережить свое первое превращение в зверя, а затем научиться переживать и все остальные, поэтому ему оставалось лишь безмолвно наблюдать за очередными тренировками, крутя в руках бутылку с прохладной водой и бросать ободряющие взгляды в сторону Джона.
Холмс и Уильям также гадали, как «выпустить волчонка из табакерки», проведя в яростных и долгих дискуссиях не один свободный вечер, но они так и не пришли ни к чему вразумительному. Обоим было известно лишь то, как происходит сам процесс превращения, но не то, как можно было бы его вызвать «искусственным» путем. Шерлок был обращен в восемнадцатом веке против собственной воли и превратился в первое же полнолуние, а Шепард родился с этим проклятием, передавшимся от отца-оборотня, которое проявилось у него после смерти родителей, когда ему было около тридцати лет. На Бейкер-стрит об этом никто не говорил, а Джон, в силу своего нрава, не задавал никаких вопросов.
Позже, в один из вечеров перед камином Уилл и Шерлок сошлись на том, что Джону было нужно какое-нибудь сильное эмоциональное переживание, и теперь совместно гадали, чем можно было это переживание вызвать. Тренировки, не смотря на озадаченность мужчин, все равно не прекратились, и Ватсон, нанося уже сотый удар по подвешенной боксерской груше, устало обхватил ее руками, прижавшись щекой и часто дыша.
- Еще сотня, и на сегодня хватит, - раздался привычный командный тон.
Уилл сидел в небольшом кресле в гостиной и наблюдал за Шерлоком, лежавшем на диване и сложившем длинные пальцы в молитвенном жесте. В комнате царила тишина, нарушавшаяся лишь ударами кулаков по груше и тяжелыми выдохами, слетавшими с пересохших тонких губ.
- Хватит, отдохни, - мягко произнес Шерлок, вставая с дивана и поднося доктору стакан с холодной водой. – Продолжим завтра.
- У него еще семь десятков… - начал было Шепард, но Холмс поднял руку, прерывая его и не отводя взгляда пепельных глаз от доктора.
- Завтра. Сейчас ему нужен отдых, Уилл. Джон, ужинать будешь?
- Да, буду, - ответил Ватсон и одним залпом осушил стакан воды. – Спасибо.
- С удовольствием, - Шерлок забрал пустой стакан и направился на кухню, в надежде, что Уильям еще не съел всю еду из его холодильника.
- Эй, Джонни, как у вас ваше «ничего»?
- Отстань, Уилл, - улыбаясь, ответил доктор и кинул перчатку в голову этого несносного придурка и садиста, который нагружал его немыслимыми физическими нагрузками.
Но, как бы то ни было, Джону определенно был симпатичен Уилл, как друг, разумеется. Забавный парень, когда не пытался командовать парадом, он был довольно смышленым и точно знал, что нужно делать, чтобы выжить.
Уильям редко рассказывал о себе, но Ватсон знал, что он долгое время скитался по всему миру в гордом одиночестве, выживая и борясь с собственным «Я», которое ежесекундно рвалось наружу, норовя показать свою истинную природу в полном свете. Также Уилл знал несколько языков, и свободно говорил на немецком, французском, португальском и румынском, а также понимал большинство иранских языков, вроде дари, сорани и пушту. Участвовал в нескольких войнах, сражаясь на стороне британской армии, владел обширными знаниями, касающихся вампиров, оборотней и Сказаний, и знал многое о том, как можно выжить в тех или иных условиях.
Шерлок говорил, что первое время в ипостаси оборотня приходится особенно тяжело, это почти сводит с ума, и многие, кто не был к этому готов, действительно лишались ясности рассудка, отправляясь прямиком в рабство, которое было придумано Сообществом вампиров чтобы контролировать звериный нрав оборотней. Также Холмс говорил, что оборотни и ликаны, гибрид оборотней и вампиров, созданный путем научных и генетических экспериментов, появились одновременно с вампирами, но последние не считали первых равными себе и намеревались либо истребить каждого представителя волчьего рода, либо поработить, заковав в серебряные цепи. Многие, кто не мог бороться с самим собой, автоматически попадали в рабство. Как говорил Уилл: «Нужно быть чертовски умным или сильным, чтобы не попасть в их загребущие лапы».
И Джон понимал, что именно это и пытался сделать Шепард – подготовить его к тому, чтобы не попасться в рабство к кровопийцам.
Шерлок стоял на кухне, варя макароны и жаря несколько рыбных котлет, которые нашел в морозилке под пакетом с человеческими пальцами. Джон улыбнулся, заходя в уютную кухню и пробегаясь взглядом по стройному телу детектива, и сел на стул, сложив руки на столешнице из красного дерева.
Ватсон, решив разумно скоротать ожидание, спросил насчет Майкрофта, почему он помогал им несмотря на то, что сам являлся вампиром. И Шерлок, не отрываясь от готовки, рассказал небольшую историю о своем брате, которая дала доктору общее представление о том, кем был этот древний аристократ.
*****
Майкрофт Холмс родился в 1843 году в Чикаго и был свидетелем того, как небольшой город с населением в несколько тысяч человек постепенно набирал известность, становясь одним из ключевых транспортных узлов. Также он был свидетелем Великого чикагского пожара, случившегося в 1871 году и в котором сгорела большая часть города. В 1885 году он участвовал в строительстве первого в мире небоскреба и был уверен, что это событие станет самый великим в истории города.