– Мы знаем, что люди научились определять мгновения.
– Люди? – удивилось сообщество. – С их бесконечными спорами о том, кто они такие на самом деле и как они появились на свет? Как же можно доверять тем, которые о самих себе толком ничего не знают?
– Они даже думают, что они – цари природы, – захихикали столетия. – Ну, разве это не безумие? Надо ж, выдумать такое!
– А вы не смейтесь! Сначала послушайте, а потом уже будете смеяться! – возмутились секунды.
Собрание пристыженно замолчало. Может они действительно что-то не знают?
– От нас скрывали самое главное, – продолжили секунды. – От нас скрывали то, что мгновения спрессованы в столетия. Как такое возможно в свободном и равноправном мире? Что вы можете сказать в своё оправдание? – обратились секунды к столетиям, которые даже как-то сжались от прозвучавшего обвинения, беспокойно заёрзали, и принялись о чём-то шушукаться.
– Мы ничего об этом не знаем, – попытались оправдаться смущённые столетия. – Как это не знаете? Как это не знаете, если даже люди об этом знают? – продолжали нападать секунды, воодушевлённые растерянностью столетий. Седовласые бросали друг на друга недоумённые взгляды, но не находили ответа на прозвучавшие обвинения, и это ещё больше раззадорило революционеров:
– Вы видите? Видите? – верещали распалившиеся от гнева секунды. – Им даже нечего сказать в своё оправдание! Это возмутительно! Мы не рабы! Мы требуем свободы! – заверещали заводилы. – Свободы! Свободы! Свободы! – стали скандировать они, и этот призыв подхватили их ближайшие соседи, а затем и все остальные. Энтузиазм, азарт, воодушевление стали такими, что этот клич, вслед за многочисленными секундами, подхватили сначала минуты, затем часы, дни, месяцы, года, и даже некоторые десятилетия. Зачем они это делали, сказать по правде, не понимали и сами, но так как им казалось, что этого требуют все, просто не посмели выбиваться из общего ряда. Сколько продолжалось бы это скандирование, не известно, если бы вдруг по вселенной не прокатился гул, сотрясший её до основания. Вы хотите узнать, что такое мгновение? – услышали они голос Вечности. Да! Да! – кричали манифестанты.
– Мгновение – моё второе имя! – ответила Вечность. Всё собрание от неожиданности оторопело и замерло. – Вы понимаете все последствия того, что вы требуете? – прервала Вечность воцарившееся молчание. – Понимаем! Понимаем! Для всеобщего счастья нам нужна свобода! – не унимались крикуны. – Вы получите её! – грустно согласилась Вечность. Как только прозвучали эти слова, во вселенной воцарилась полнейшая тишина. Радость от долгожданной свободы была настолько велика, что всё, и время, и пространство, замерли в ожидании. Первой, нарушившей эту тишину, была Луна – Наконец-то! – радостно воскликнула она. – Как мне опостылело всю жизнь вертеться вокруг этой Земли! Ни на секунду нельзя было оторваться. Как я страдала! Как я мучилась! Кто бы только знал! А я ведь с рождения мечтала о путешествиях! Я была рождена путешественницей! Моя мечта сбылась! Прощайте! – заключила она и помчалась куда-то в далёкий космос. Не зря говорят, что дурной пример заразителен. На её крик отозвалась и Земля: – Столько тысячелетий одно и то же. Одно и то же! Хоть бы на мгновенье остановиться и отдохнуть! Как же мне всё это надоело! Ну, хоть бы дух перевести! – сказала Земля и остановила своё вращение. Остановка была такой резкой, что все океаны и моря на Земле вышли из своих берегов, и огромной волной прокатились по её поверхности, уничтожая всё живое на своём пути. И проснулись вулканы, великие и малые, и стали извергать пламя, разрывая Землю на части. И не жалко Земле было того, что она в течение всего своего существования сама же рождала и лелеяла. И не было ей никакого до этого дела, потому что свобода, это когда каждый думает прежде всего о самом себе, и только о самом себе. И престала быть Земля той Землёй, какой она была до этого по своему предназначению. И провалилась Земля в бесконечную чёрную бездну, которую принято называть небытием. И провалились туда вслед за ней все планеты и звёзды. И воцарился мрак. И остановилось время. И наступила всеобщая свобода, а человечество так и не поняло, почему даже одно стремление к свободе всегда сопровождалась множеством смертей. И получило человечество то, к чему стремилось! Сбылась мечта! Наконец-то! Да здравствует свобода!