– Дело твое, – сдался Хьюго, разочарованный, но не удивленный. Так он и знал, что их кабачок – утопия. Некоторые люди просто не могут расстаться с пятью сотнями фунтов. Поменьше – может быть… Что ж, и то хлеб.
– Ладно, – сказал Хьюго. – Если не возражаешь…
– Возражаю, – отвечал дядя. – А что?
– Да вот, Ронни прислал мне билет на бокс. Придется переночевать в Лондоне. Десятки хватит – ну, гостиница, завтрак, то-се… В общем, всякие расходы.
– Ты хочешь сказать, что собрался в Лондон на матч?
– Именно.
– И зря. Никуда ты не поедешь. Я тебе запретил ездить в Лондон. Последний раз я уступил, и что случилось? Ты провел ночь в полиции.
– Так это же гребные гонки!
– А я заплатил пять фунтов.
Хьюго отвел рукой былые невзгоды.
– Недоразумение, – сказал он. – Виноват был не я, а полицейский. И кто теперь только там служит! Я давно замечаю… Да и вообще, больше такого не случится.
– Вот это верно.
– Значит, дашь десятку?
– Ни в коем случае.
– А ты понимаешь, что бы я подумал, если бы ты ее дал?
– Что у меня – старческий маразм.
– Нет. Что ты мне доверяешь. Самое страшное, когда нет доверия. Спроси кого хочешь. Это вредит формированию личности.
– Ну что ж, пускай вредит.
– В Лондоне я бы увидел Ронни и сказал, что не дам денег.
– А ты напиши.
– Когда пишешь, трудно объяснить как следует.
– Ничего, потрудись. Словом, в Лондон ты не едешь.
Он повернулся было, чтоб закончить беседу, но тут же застыл на месте. Дело в том, что Хьюго, как всегда в минуты горя, вынимал из кармана портсигар.
– У-ух! – сказал мистер Кармоди (или что-то в этом роде) и непроизвольно протянул руку, как тянет ее к хлебу голодный. А Хьюго, воспарив душой, понял, что спасение пришло в последнюю минуту.
– Здесь – турецкие, здесь – виргинские, – сказал он. – Бери сколько хочешь за десять фунтов.
– Вам пора принимать душ, – раздался рядом голос д-ра Твиста.
Голос был вообще неприятен, но особенно отвратным показался он мистеру Кармоди в эти мгновения. При всей своей скупости, он отдал бы немало за то, чтобы швырнуть в доктора камнем. Сперва ему пришла в голову мысль, достойная Макиавелли: выбить портсигар и быстро подобрать что удастся. Но он тут же понял, что ничего не выйдет.
Исторгнув горестный звук из самых глубин души, Лестер Кармоди поплелся к дому.
– Ай-яй-я-яй! – сказал медик, укоризненно качая головой. – Что ж вы искушаете беднягу?
Хьюго редко соглашался с дядей, но сейчас тоже думал, что д-р Твист заслуживает хорошего кирпича.
– Вы бы не могли одолжить мне десятку? – мягко, но деловито спросил он.
– Нет, – отвечал д-р Твист, – не мог бы.
Хьюго еще больше захотелось понять, зачем всемогущий Творец выпустил в мир такого человека.
– Что ж, я пойду, – заметил он.
– Так быстро?
– Вы уж простите!
– Надеюсь, – сказал медик, провожая его к машине, – вы не в претензии, что я вмешался? Понимаете, ваш дядя мог понадеяться, что вы уступите, а разочарование ему очень вредно. Он бы просто вышел из себя, тогда как часть нашего курса – мирные, приятные мысли.
– Что-что?
– Мирные приятные мысли. Видите ли, если разум в порядке, исцеляется и тело.
Хьюго уселся за руль.
– Простите, – сказал он, – вы надеетесь, что у дяди Лестера будут приятные мысли?
– Конечно.
– Даже под этим душем?
– Естественно.
– Ну, знаете!
Он нажал на стартер, и двухместная машина задумчиво двинулась вперед. Когда медика скрыли кусты, он порадовался, ибо хотел поскорей о нем забыть. Секунду спустя он радовался еще больше, ибо из-за рододендрона выскочил темно-красный и мокрый человек. Лестер Кармоди спешил, а он не привык бегать.
– Ф-фу-ф!.. – сказал он, преграждая путь машине. Хьюго остановился, купаясь в блаженстве. Деловые переговоры начались.
– Давай сигареты, – пропыхтел дядя.
Подавив желание поторговаться, честный Хьюго ответил:
– Десять фунтов.
Мокрое блестящее лицо скорбно исказилось.
– Пять.
– Десять.
– Восемь.
– Десять.
Мистер Кармоди победил себя.
– Ладно. Давай их, быстро!
– Турецкие – тут, виргинские – тут.
Рододендрон снова вздрогнул, пропустив тяжелое тело. Птицы на ближайших деревьях радостно запели гимн. А Хьюго, с двумя хрустящими купюрами в кармане, поехал дальше, заливаясь, как жаворонок по весне.
Сам д-р Твист одобрил бы его мысли.
Глава III
Хьюго творит добро