Заглянув через его плечо, он увидел РУКОПИСЬ.
– Ой! – непроизвольно вскрикнул сыщик.
Бидж вздрогнул, обернулся и оказался лицом к лицу с главарем банды.
– Ой! – воскликнул и он, а шезлонг, видимо, из сочувствия, издал соответствующий скрип и растянулся на земле.
Дворецкий же, прижав манускрипт к спине, стал медленно отступать. Вскоре он ударился о стену и с облегчением осознал, что дверь совсем рядом. Туда он и юркнул, бросив взгляд, на который обиделась бы змея, а Пилбем остался стоять как бы в зачарованном сне.
Почти в тот самый миг, когда он входил к себе, Монти вспомнил с ужасом и стыдом, что оставил его расплачиваться.
Мы им гордимся. Многие бы отмахнулись, кинув «Да ладно» или, не дай Бог, поздравив себя с тем, что сэкономили полкроны; а в самом лучшем случае решили бы, что когда-нибудь отдадут. Но в нашем распущенном веке есть люди, для которых честь – не пустое слово.
Так и случилось, что, едва присев, Бидж заслышал чье-то сопение и оказался лицом к лицу с членом другой банды.
В такую минуту дрогнул бы и герой детектива. Что до Биджа, он чувствовал то, что чувствует кролик, за которым гонится не один горностай, а целая стая легких, бодрых горностаев. Взвившись вверх, он привычным жестом схватил книгу и прижал ее к тяжко вздымающейся груди.
Монти, удивившийся не меньше Пилбема, пришел в себя первым.
– Простите! – сказал он. – Что, испугались?
Бидж молча пыхтел.
– Я хотел деньги отдать.
Бидж дрогнул. Осторожно протянув руку, он взял полкроны, положил в карман и снова вцепился в рукопись.
– Да, я вас напугал, – повторил тем временем Монти. – Вы уж простите.
Они помолчали.
– Вижу, у вас эта книжка, – заметил Монти с излишней небрежностью.
Бидж начал пробираться к двери.
– Хорошая, а? – осведомился Монти. – Я бы с удовольствием прочел.
Достигнув двери, Бидж приободрился. Мало того, он преисполнился праведным гневом. На Монти он глядел так, словно вместо глаз у него – лужицы остывшей подливки.
– Не дадите, а?
– Не дам.
– Значит, не дадите?
– Не дам.
– То есть не дадите?
– Не дам.
Они опять помолчали. Монти кашлянул. Бидж задрожал при этом звуке. Он вообще удивлялся – такой симпатичный молодой человек… Не иначе попал в плохую компанию.
– Я бы очень хотел прочитать.
– Да, сэр?
– Да. Заплатил бы десять фунтов.
– Десять, сэр?
– То есть двадцать.
– Да, сэр?
– Вернее, двадцать пять.
Как ни печально, наш усложненный мир утратил вкус к тем сценам, когда Добродетель, выпрямившись во весь рост, отвергает соблазны злата. Но даже самые непробиваемые, самые циничные не устояли бы теперь, когда Бидж произнес с холодной строгостью:
– Простите, сэр, не могу соответствовать.
Бросив на прощание взгляд того же калибра, как и в случае с Пилбемом, он отступил к обиталищу экономки, оставив Монти наедине с его мыслями.
Когда такие люди, как Монти, остаются с мыслями, чаще всего этим дело и кончается. Но любовь – великая сила. Мозг работал так, словно сама Гертруда нажала прелестной ножкой на акселератор. Несколько раз наш герой ощутил, что сейчас отлетит макушка, и вот, через должное время, на свет появилась мысль.
Надо поручить дело смышленому, опытному человеку; и человек этот – Пилбем.
Ну посудите сами: Пилбем – сыщик; значит, такие дела – в его духе. Если верить книгам, сыщиков всегда нанимают, чтобы что-нибудь красть – письма там, планы, рубины и все такое прочее. Они только рады.
Пилбема он нашел в курительной. Он сидел, сложив вместе кончики пальцев. Монти это понравилось. Добрый знак.
– Вы как, свободны? – спросил наш герой.
– В каком смысле?
– В таком. Есть дельце.
– Дельце?
Пилбем, как и Монти, думал и отупел от этого, тем более в такую жару.
– Вы правда сыщик? – проверил Монти.
– Конечно. Постойте, дам карточку.
Изучив ее, герой наш успокоился. Контора «Аргус». Секретность гарантирована. Адрес, код, телефон – ну все.
– Красота, – сказал Монти. – Значит, есть дельце.
– Как к сыщику?
– В общем, да. Я знаю, вы тут отдыхаете, но…
– Ничего, ничего. Рад служить. Не изложите ли факты?
Монти заколебался, он никогда не нанимал сыщиков.
– Фамилию сказать?
– Чью?
– Да мою.
– Мне кажется, ваша фамилия Бодкин.