После того, как был создан Рамна ашрам, санскритские гимны, которые исходили из уст Матери во время состояния глубокой сосредоточенности, исполнялись во время бхаджана. К концу 1931 года (Аграхаян 1336 г.б.э.) Мать позвала меня к Себе и сказала: «Гимны, которые вы рецитируете во время бхаджана, неполны из-за вашей неспособности записать все мысли и выражения, которые исходили из моих уст. Ты можешь попробовать какую-нибудь другую композицию?»
Я подчинился Её повелению и пришел к выводу, что песня на бенгали будет лучше привлекать бенгальскую аудиторию, чем санскритская. Вдохновленная Ей, следующая песня оформилась однажды ночью около 3 часов утра.
Перевод песни приведен ниже:
Слава Тебе, Шри Анандамайи Ма, которая пребывает в каждой душе, которая обладает абсолютной чистотой в вечности.
Твой блеск, Мать Нирмала, озаряет вселенную сиянием всех небесных добродетелей;
Ты — воплощенная Гаури, царица всей царской Силы, символизирующей Ом в Свахе и Свадхе;
Ты Мать, вечно божественно изящная для всех глаз и умов, вечно пребывающая и в высшей степени прекрасная, первичная реальность за проявленной вселенной.
Солнце и Луна, Мать, — это Твои двойные серьги, глубокий синий цвет огромного неба — Твои волосы, а вселенная — Твое славное тело.
Мать, Ты — очарование всех богатств мира, воплощенная сладость и сияющая всем великолепием жизни.
Ты святейшая, Мать, все боги и богини в Твоей личности, такая же полная чар, как Лакшми для Вишну с безграничным миром, покоем и милостью.
Мать, Ты — распределитель всего счастья и блага жизни, божественной мудрости, любви и радости спасения.
Вселенная — Твой потомок; Ты вскармливаешь его бесконечными способами, и в конце концов сливаешь всего его со своей грудью, Мать.
Ты, Мать, жизнь Твоих почитателей, воплощенная Божественная Милость, избавительница этого мира и двух следующих.
Ты — источник всех действий; Ты выражаешь Себя во всех видах деятельности, вне всякого синтеза и различий и являешься первопричиной всех божественных сил.
Вся мудрость получает свое очарование от сладких слов Твоих уст, Мать; Ты чаровница всех святых; все ужасы мира исчезают при Твоём взгляде.
Все мантры, все Веды раскрывают Твою силу; Ты — хранительница всех миров Своим присутствием, Мать.
Все гуны и формы исходят от Тебя, Мать, но Ты за пределами всего этого и представляешь один Универсальный творческий Импульс Мысли.
Весь мир всегда поет гимн Твоей Милости, всегда в восторге от прикосновений Твоих.
Пусть все наши сердца объединятся в хоре песни, чтобы предложить наши пранамы Твоим святым стопам и вновь и вновь возвещать Твою славу, Мать, вовеки.
НА ПУТИ К НОВОЙ ЖИЗНИ
Со времени моей первой встречи с Матерью Ее всегда радостное, простое и успокаивающее выражение лица наложило на мою жизнь такое невыразимое очарование, что даже в разной степени отвлекающих и волнующих моментов, через которые я проходил, я забывал обо всех своих заботах и искушениях. Было только одно всепоглощающее желание — получить частицу Ее Милости. Как восходящие волны океана, мое сердце взрывалось глубоко, день и ночь ревя к Ее стопам и заглушая весь шум мира. Временами, если бы я мог кричать «Ма, Ма» как сумасшедший и проливать слезы о Ней и воспевать Её славу, я бы почувствовал огромное облегчение. Но такие возможности я вряд ли мог получить у себя дома. Когда я увидел в физическом теле Матери различные беспрецедентные бхавы[33], я был поражен радостью и удивлением в Ее присутствии. Перед Ней я чувствовал, что я всего лишь младенец или почти беспомощный, бедный нищий, совершенно негодный сидеть у Ее стоп. На самом деле за всю мою жизнь я никогда не мог сесть в Её присутствии. Я всегда стоял на расстоянии. Каждое утро мне посчастливилось получать первый даршан Ее стоп, потому что очень немногие могли так рано пойти в ашрам. Однажды утром я обнаружил, что Мать сидит одна на одной стороне Своей кровати со всей слабостью ото сна все еще над Ее веками; иногда Ее светлые глаза и милое лицо, казалось, обильно излучали материнскую привязанность и милость ко всем людям; или в других случаях Ее вид на рассвете имел всю безмятежность и изящество прекрасного осеннего утреннего неба, бесконечно яркого и синего, но совершенно изолированного от мирских вещей. Выражение Ее лица постоянно менялось с изменениями в Ее внутренних мыслях и эмоциях. Иногда Она выглядела как пожилая женщина; опять же, среди игривых шуток и громкого смеха радостной девушки, Она внезапно принимала такой серьезный, вдумчивый и решительный взгляд, который вызвал в нас благоговение и страх. В этом состоянии Ее тело принимало такие необычные размеры, лицо Её такое торжественное выражение, что это побуждало нас чувствовать, что всем Её существом овладела Мать Рудрани[34]. В то время Ее дикий смех, Её вращающиеся глаза и движения Ее конечностей сговорились вместе, чтобы вселить ужас в наши сердца. И всё же через некоторое время восстанавливалось Ее естественное выражение радости и сладости.