Краем глаза увидел, как рядом мелькнула золотая фигура. Следом еще одна, черная, словно тень. Остальные итару приходили в себя и спешили прийти на помощь. Из расщелины вырвался столб пламени и сноп жалящих искр, ослепил на мгновение. А когда круги перед глазами рассеялись, и Теар огляделся, увидел Ойнэ стоящего у самого края обрыва.
— Тебе не жить, — прочитал по губам предателя Теар. А потом Огненный оттолкнулся от земли и прыгнул в расщелину, растворившись в адском пламени.
Это было странно. Непривычно. Вот так вот сидеть за общим столом. Слушать забавные истории и байки, детский смех и жаркие споры. Передавать праздничное блюдо по кругу и свежий горячий хлеб, поданный к столу буквально из печи.
В этом доме все было по — другому. Семья у Харта была шумная и приветливая. Помимо двух звонких девчушек, что вечно не могли чего-нибудь поделить, на празднике присутствовали его брат с женой и престарелый дядюшка, бойкий и жизнерадостный, несмотря на то, что тяжело опирался на трость. И кухарка у соседа, была самая типичная — пышная и румяная. Громогласная. И главное блюдо дня — жаркое, запеченное в огромной тыкве — встречали громкими хлопками и возгласами, так что кухарка зарделась, смущенно отмахнувшись полотенцем.
А я и вовсе не знала, куда себя деть. Неуютно жалась на стуле, чувствуя себя лишней на этом веселом семейном торжестве. Правильно, что не хотела приходить. Но, увы, как ни силилась, не смогла отказаться. Особенно после того, как сосед помог с починкой крыши. Сам нашел рабочих и присматривал за ремонтом, то и дело давая ценные указания. И я чувствовала себя обязанной, хоть Харт и не просил ничего взамен.
— Скажите, Эмель, вы ведь здесь совсем недавно? — вдруг обратилась ко мне невестка хозяина — светловолосая и фигуристая. Бойкая, как и вся их семейка, а ещё любопытная, как и все женщины.
Трина разглядывала меня весь вечер. А теперь вот не удержалась, принялась расспрашивать. И конечно, я понимала, что одним вопросом девушка не ограничится. В маленьком городке всем не терпелось узнать о моей личной жизни. И если прежде мне как-то удавалось выкрутиться, избегая объяснений, то сейчас это виделось весьма затруднительным…
— Да. Я переехала месяц назад, — скупо ответила я и отправила в рот кусочек жаркого. Быть может, eсли примусь усиленно жевать, меня не станут заваливать вопросами?
— Как интересно. Α где вы жили до этого? Харт сказал, вы приехали из-за перевала?
Шерх, кажется, уже все об этом знают. Хотя скрывать глупо. Любой дурак с легкостью догадается, что я не местная.
Я ведь совсем не такая, как они… Не такая, как Харт, его брат и невестка. Мне с трудом удается изображать из себя скромность и порядочность. И я откровенно устала трудиться дни и ночи напролет, приводя в порядок дом и сад. Α еще платье мое слишком яркое, слишком вызывающее для этих мест. И порыжевшие волосы, спадающие с плеч густой огненной копной, привлекают слишком много внимания.
Как ни парадоксально, но в Новом Альмоке я не смогла купить краски для волос! Подобными вещами здесь попросту не торговали! Так же, как невозможно было найти в местных лавках всяких женских штучек вроде нежного мыла и пахучих масел, которыми я привыкла пользоваться, живя в Дортаме. О духах уже и вовсе молчу, подобное здесь, кажется, привозили исключительно под заказ.
Это все, конечно, сущие мелочи. Но, как ни странно, в последнее время эти мелочи частенько портили мне настроение, выводили из себя. Я расстраивалась или злилась. Порой даже хотелось кого-то покусать. Или поскандалить, чтобы во все стороны летели осколки разбитой посуды. Но не с собственной же кухаркой мне, право слово, ругаться. И не со старым сторожем. Бред какой-то…
— Да, я жила в Дортаме, — ответила прямо и отпила немного домашнего вина из стакана.
— Ого! В самой столице! — изумилась Трина. — И почему уехали?
— Видать, сбежали от мужа? — хмыкнул Дельш, муж Трины. И если он хотел так пошутить, то шутка оказалась неудачной. Впрочем…
— Ага, от мужа. И еще двух любовников. Затр… Достали, знаете ли! — вспылила я и почти сразу пожалела о своей выходке.
Харт судорожно закашлялся. Да и у Трины с Дельшем изумленно вытянулись лица. Вот ведь… ляпнула на свою голову.
— Да шучу, — я отмахнулась, изображая на лице веселую улыбку. — Никогда не была замужем. А уехала… — я на мгновение замялась, выдумывая какую-нибудь слезливую историю. Местные на такое хорошо ведутся. — Просто близких никого не осталось. И одной, в огромном недружелюбном городе стало холодно и одиноко. Неуютно… Захотелось все изменить в одночасье. Перевернуть жизнь с ног на голову. Вот и продала старый бабушкин дом — все равно содержать его было весьма затратно — и перебралась cюда. А дальше вы знаете.