— Он забол'ел, влад'ика. Сл'ишком много еды. У н'его оч'ень слабая конституция.
Гунрай закрыл рот, плотно сжав губы, чтобы не дрожали. Внутренне он клял себя. Такая трогательная и прозрачная отговорка! Даже гаморрианец догадается! Он ждал, когда Сидиус скомандует Хаако и Дофайну взять его и лишить одеяний и чина. Он не сомневался, что они это сделают. Для неймодианцев в общегалактическом языке самым сложным словом для понимания оказалось слово «лояльность».
Но, к глубочайшему удивлению Гунрая, вместо неминуемого наказания Сидиус спокойно кивнул.
— Я понял. Значит, мы вчетвером обсудим план на случай непредвиденных обстоятельств, если эмбарго на торговлю не состоится. Мончар тоже будет посвящен в него, когда поправится.
Ситх продолжал говорить, излагая свой план: спрятать армию боевых дроидов в грузовых отсеках торговых кораблей, но Гунрай едва мог вникнуть в подробности. Он был поражен, что его отчаянная хитрость сработала.
Но радость вице-короля жила недолго. Он понимал, что в лучшем случае приобрел отсрочку — не больше. Когда голограмма Сидиуса в следующий раз материализуется на капитанском мостике «Саак'ака» и потребует объяснения по поводу Мончара, сказка о болезни уже не убедит ситха.
Выбора не было. Его заблудший помощник будет найден. И быстро.
Но как это сделать, не вызывая подозрений у Сидиуса? Временами Гунраю казалось, что ситх может каким-то непостижимым образом заглянуть в каждую каюту, в каждую нишу и спаленку грузового корабля, казалось, он знал все, что происходило на корабле, каким бы незначительным ни было событие.
Вице-король приказал себе сохранять спокойствие. Он воспользовался тем, что Сидиус на секунду переключил внимание на Хаако и До-файна, и исподтишка сунул успокаивающую капсулу в рот. Он чувствовал, как легкие судорожно пульсируют, стараясь обеспечить доступ воздуха. Старая пословица характеризовала неймодианцев как вид, все органы которого созданы для переживаний. Нуте Гунрай отчетливо ощущал, что тревога, подавленная на короткое время, угрожает вырасти снова, но уже в желудке. И похоже, в пословице изложена не совсем приятная, но правда.
Владыка Дарт Сидиус закончил инструктаж неймодианцев и сделал легкое, почти пренебрежительное движение. На другом конце комнаты щелкнул переключатель, и голографическая связь прервалась. Мерцающее бело-голубое изображение неймодианцев и части их капи танского мостика, захваченные лучом передатчика, растворились.
Сидиус тихо и неподвижно стоял на площадке гиперпространственной связи. Его разум мерно плыл по быстринам и водоворотам Силы. Прочие, обладающие меньшей восприимчивостью, давно забыли о ней. Но для него Великая сила была всепроникающим туманом, невидимым, но тем не менее осязаемым, постоянно собирающимся и клубящимся вокруг него. Невозможно рассказать, невозможно описать, что это такое. Единственный способ понять — использовать ее.
Много лет он учился понимать и ощущать каждый прихотливый поворот неустанного течения Силы, каким бы незаметным он ни был. Но даже не обладая исключительными способностями, он знал бы, что Нуте Гунрай лгал о местопребывании Хаса Мончара. Вспомнилась старая шутка об этом качестве вице-короля: «Как понять, что неймодианец лжет? Ему достаточно открыть рот».
Сидиус чуть заметно кивнул. Несомненно, Гунрай лжет. Единственный вопрос: почему? Неймодианцы слабы, это действительно так. Но даже самое трусливое существо зарычит, вскочит на задние лапы и начнет кусаться, если на то есть серьезная причина. Они строят какие-то козни. Все остальные варианты безнадежно, наивны. Хотя Дарта Сидиуса можно было бы обвинить во многих грехах, но наивность — не из их числа. С учетом того как важны эмбарго Набу и последующие экономические махинации, напрашивалось одно разумное действие.
Сидиус снова едва заметно двинулся. Сила откликнулась рябью. Передаточная площадка под его ногами засветилась опять. Он послал свое изображение сквозь пустоту в другое отдаленное место. Настало время ввести в игру нового участника — того, кто годы тренировался выполнять именно такие задания. Того, кто составлял вторую половину ордена ситхов. Его протеже, его последователя, его ученика. Того, кого Сидиус называл Дарт Маул.
Дроиды-убийцы запрограммированы на убийство.
Каждый из четырех новейших экземпляров от «Транг Роботике» был вооружен по-своему. Один сжимал металлическую рапиру, другой поводил тяжеленной дубиной, третий раскручивал короткую боевую цепь, четвертый орудовал двумя обоюдоострыми клинками шириной с человеческую руку. В дроидах были заложены умения дюжины мастеров боевых искусств, их реакция срабатывала на долю секунды раньше, чем самые развитые рефлексы живого существа. Их дюрастиловые корпуса выдерживали бластерный огонь. Система предусматривала ограничители, которые не давали наносить смертельный удар в случае поражения противника. Но нынешний хозяин отключил эту опцию. Малейшая ошибка — смерть.