Дарт настолько увлёкся зрелищем битвы, что не заметил, как по нему самому ударил луч с пролетавшего невдалеке рассадурца. Сработала автоматическая защита: мгновенно выпущенный противолуч если не отразил полностью, то сильно смягчил неприятельский выстрел. Капсулу всё же сильно тряхнуло. Дарта бросило на пульт, но он сейчас же выпрямился. Так и есть: он слишком близко подпустил к себе вражеский корабль! Капсула была спроектирована так, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания, к тому же окружавшее её поле делало её невидимой на большей части цветового спектра. Но пролетавший рассадурец всё-таки засёк её и выстрелил. Хорошо, что это была не торпеда с антивеществом, а обычный плазменный луч, только очень мощный, иначе Дарту пришлось бы гораздо хуже. Он схватился за штурвал и кинул капсулу резко в сторону, попутно создав силовой экран между собой и неприятелем. Заметив этот манёвр, рассадурец направил в него ещё несколько лучей, но Дарт был уже готов к этому: все лучи отразились от экрана, слившись в огненный круговорот, который клубился, казалось, в считанных метрах от Дартова аппарата. Поворачивая штурвал, комиссар двинулся в сторону от сгустка, но тот тянулся за ним подобно огненному шлейфу. Рассадурец продолжал приближаться, видимо уверенный, что крошечный дисколёт находится на последнем издыхании.
Дарт пробежал пальцами по клавиатуре на пульте. Сенсорные датчики, приняв его мысленный приказ, мгновенно навели перекрестье прицела на приближающегося неприятеля. Дарт выстрелил пятью плазменными торпедами. При соприкосновении со сферическим силовым экраном, защищавшем вражеский корабль, пылающая плазма тут же растеклась по нему, обрисовав его контур. Рассадурец очутился как бы внутри огненного кокона; он едва просматривался сквозь огонь. На его корпусе вспыхнули огни, видимо свидетельствовавшие о том, что он включил дополнительную защиту, и тут Дарт направил на него невидимую гравитационную спираль — вещь гораздо более мощную, чем те гравитационные сетки, в которые он ещё совсем недавно, будучи космическим полицейским, ловил маломощные звездолёты контрабандистов и пиратов. Со стороны это выглядело так, будто пылающая сфера вокруг рассадурца дала широкую трещину. Гравитационная спираль сквозь брешь в силовой защите добралась до самого корабля, и тот рванул с места, пытаясь уйти. Но капсула Дарта была уже накрепко связана с ним спиралью; капсулу рвануло следом, а затем в образовавшийся пролом в защите рассадурца полетела ещё одна торпеда.
Неприятель пытался защищаться. Похоже, его броня всё-таки выдержала колоссальной силы взрыв, но корабль страшно измяло. Объятый пламенем, он начал переворачиваться, выпуская во все стороны лучи и гроздья ракет. Его компьютеры, по-видимому, вышли из строя — рассадурец палил вслепую; те вспышки, которые летели в сторону капсулы, легко отражались силовым экраном. Дарт выстрелил ещё одной торпедой — и всё было кончено Взрыв напоминал вспышку фейерверочной ракеты, когда во все стороны разлетаются, протягивая за собой дымные шлейфы, тысячи маленьких огней. Комиссару подумалось, что мощность всех снарядов, которые он израсходовал на рассадурца, составляет всего лишь одну десятимиллионную мощности той бомбы из антивещества, которую несет в себе его капсула. Врыв такой "бомбочки" может как языком слизнуть всё, что он видит вокруг, исключая разве что планету-гиганта, которому, впрочем, тоже не поздоровится. Своих роскошных колец он уж точно лишится.
Тем временем сражающиеся корабли смешались в десятках сверкающих круговоротах. Невозможно было понять, кто где. Бой перешёл в такую стадию, когда уже редко какой корабль дрался с противником один на один. Теперь корабли чаще объединялись в двойки или тройки. Эту тактику применяли как конфедераты, так и рассадурцы. Такие мобильные отряды выискивали противников послабее, а то и отряд схлёстывался с отрядом — тогда вспыхивали и закручивались целые вихри из огненных сгустков, щупальцев, сеток и спиралей.
Разыскав среди этих вихрей "Громовержца", комиссар сразу определил, что с крейсером что-то не в порядке. Большинство огней на нём погасло; он уже не бил по противникам, а только защищался, явно направив всю мощь своих энергетических батарей на удержание вокруг себя силового экрана. Дарт, не рискуя приблизиться к нему, начал его облёт, и тут снова увидел чёрный дисколёт, который час назад подходил к крейсеру с тыла. Теперь он прижимался к днищу "Громовержца", что могло означать только одно: рассадурцы пытаются взять крейсер на абордаж. Возможно, они уже проникли на его борт.
Он снова включил передатчик и начал настойчиво вызывать "Громовержца", но на всём диапазоне слышалась чужая речь, сквозь которую лишь временами прорывались фразы на эсперанто.
— Здесь цупцероиды… — расслышал он. — Они добрались до фотонных мортир…
При упоминании о цупцероидах Дарт недовольно поморщился. Цупцероидами назывались боевые рассадурские киберы. Дарту довелось столкнуться с ними лишь однажды — на башне в Регеборских скалах, и воспоминание об этой встрече осталось не самое приятное.
Наконец ему отозвались — как показалось Дарту, это был тот самый голос, который однажды уже пробился сквозь помехи с фразой о цупцероидах.
— Да, здесь "Громовержец". Кто говорит?
— Это комиссар Дарт. Что у вас случилось?
— Кто? Не слышу! — Голос едва звучал в наушниках. — Короче, кто бы вы ни были, знайте: на борту "Громовержца" неприятель! Отряды цупцероидов захватили почти весь нижний сектор и пробиваются к центральному компьютеру! Адмирал и основная часть команды забаррикадировались в помещениях среднего сектора. Нам пока удаётся удерживать рулевой отсек, центральный компьютер, силовые установки и двигательные системы, но цупцероиды взрывают двери… Они уже захватили локационные станции и все орудия правого борта…
Голос постоянно прерывался, Дарт с трудом разбирал слова, но главное было понятно: "Громовержец" штурмуют изнутри, и, судя по всему, его сопротивление долго не продлится.
Несколько в стороне от себя Дарт заметил корабли конфедератов, которые, услышав призыв о помощи, устремились к "Громовержцу", но на подступах к нему натолкнулись на имперские звездолёты. В окрестностях флагмана закипел яростный бой. Рассадурцев здесь было больше — флагман находился в окружении вражеских кораблей и практически отрезан от внешней помощи. Капсула Дарта, приблизившись к нему, едва не попала под огненную мельницу дерущихся — комиссару пришлось бросать свой дисколёт из стороны в сторону, увёртываясь и от своих и от чужих, которые в пылу схватки могли задеть его.
Двигаясь зигзагами и нырками, Дарт ухитрился пройти между увлечёнными боем рассадурскими кораблями и подлететь почти вплотную к "Громовержцу". Вглядываясь в потемневшие надпалубные надстройки, он подумал, что вполне может попасть внутрь крейсера. Надо только прицепиться к борту, найти входной люк, каких, как он знал, в корпусе "Громовержца" было немало, и вскрыть его плазмопилой…
Заметив дверцу, он опустился рядом с ней на бронированную поверхность. Капсула замерла. Дарт закинул бластер за плечо, повесил на грудь гранатомёт, в руки взял плазмопилу и вылез наружу. Ему был дан приказ не оставлять капсулы, но он был уверен, что поступает правильно. В отсеках флагманского корабля кипит бой, и он обязан вмешаться!
Глава 4. На "Громовержце"
Плазмопила без труда вырезала замок, и Дарт проник в шлюзовой отсек. Здесь ему пришлось ждать несколько минут, пока автоматика, зафиксировавшая его появление, не приведёт атмосферу и давление в шлюзовой камере в соответствие с атмосферой и давлением на корабле.
Наконец раскрылась внутренняя дверь. В коридоре, по которому он зашагал, настороженно озираясь, было сумеречно и безлюдно. Верхний свет не горел, только кое-где светились дежурные лампы.