– Маладианка жива? – потребовал Палпатин ответ от Пестажа.
– Нет. Она вколола себе нейротоксин, когда Ронар пытался разговорить ее.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Дура дурой, – бушевал Палпатин. – Почему она не дождалась, когда Ким сойдет у Меззилина?
– Вы особо настаивали, что убить Кима следует публично, и именно об этом я и сказал ей. Она решила стрелять на виду у камеры, но я так и не понял, знала ли она, что Кима сопровождает джедай. Судя по тому, как легли выстрелы, думаю, она собиралась прикончить обоих.
– И если бы преуспела, джедаи могли начать собственное расследование.
– Уже начали, – сказал Пестаж. – Ронар заявил журналистам, что мишенью мог быть и он сам.
Палпатин зло посмотрел в камеру комлинка:
– Почему вы не предупредили ее о Ронаре?
– Предупредил. Наверное, захотела добавить еще одного мертвого джедая в свой послужной список.
– Еще одного?
– Я же говорил, маладианцы знают толк в своем деле.
Палпатин поразмыслил:
– Если Ронар думает, что мишенью был он, сенатор Ким, видимо, так и не рассказал ему о Тапало и Веруне.
– Не рассказал. Я держал его под наблюдением с момента прибытия на Корускант. Ким не ходил в Храм джедаев и не встречался ни с кем из следственного комитета при Сенате. У меня есть записи трех его встреч с Ронаром в его сенатском кабинете, и единственное, на что сподобился Ким – это несколько туманных намеков насчет интриг на Набу.
– Убедил ли он Ронара покинуть Орден?
– Нет. Ронар заявил, что уважает Кима как своего – как же он сказал? – а, прародителя. Однако считает своим домом Храм, а семьей – джедаев.
Палпатин тяжело вздохнул:
– А ведь я его предупреждал.
– Ким пытался убедить сына, что кровные отношения важнее, но Ронар с тем же успехом мог слушать очередную серию «Корускантских исповедей».
– Магистр Дамаск будет не слишком доволен. Какие слухи ходят по Сенату?
– Поговаривают, что Ким мог быть замешан в сомнительных сделках. Что перешел дорогу группе влиятельных лоббистов. Сенаторы напуганы – если вы хотели именно такого исхода, то своего добились.
Плэгаса это устроит, подумал Палпатин. «Послание», пришло ему в голову, было адресовано не кому-то конкретному, а Сенату в целом. Убийство Кима имело цель не только продвинуть Палпатина по карьерной лестнице, но и посеять в галактической столице семена страха.
– В любом случае, дело сделано, – молвил он.
– И у полиции с джедаями – ни единой зацепки. Вы полностью вне подозрений.
Плечи Палпатина немного расслабились.
– Вы неплохо справились, Сейт – хотя были на волосок от неудачи. Для вас найдется место среди моих приближенных – если вы в этом заинтересованы, разумеется.
В голосе Пестажа также читалось облегчение:
– В таком случае, полагаю, увидимся на Корусканте, сенатор Палпатин.
Глава 17
Винные реки, порочные берега
Верховный канцлер Торис Дарус во многом был виновником той атмосферы легкомыслия, которая ныне царила на Корусканте. Гордый представитель расы людей, уроженец планеты Корулаг, Дарус привнес в столицу Галактики чувство стиля, какого не наблюдалось со времен Эйксиса Валорума и уж точно не было еще десятилетие назад, когда пост занимала Вейла Персивас. Дарус не был женат и оставался неисправимым ловеласом, поклонником спорта, оперы, законных азартных игр и изысканной кухни; его первый срок на посту канцлера был ознаменован ростом злоупотреблений во власти и буйным расцветом коррупции. Следуя канцлерскому примеру, десятки тысяч сенаторов, их помощников и лоббистов от различных корпораций и картелей превратили Корускант в обитель праздности, с которой не могла сравниться ни одна планета Ядра и Внутреннего кольца. Со всех уголков Галактики сюда стекались те, кто был готов исполнять прихоти новой политической элиты: повара, художники, специалисты по развлечениям. Благодаря Торговой Федерации и множеству ее дочерних компаний и партнеров, на Корускант с тысяч и тысяч планет текли рекой товары, порождая новую моду в одежде, пристрастия к новым кушаньям и новые, доселе невиданные формы чудачеств. Привилегированные жители Корусканта, привыкшие к жизни, полной всевозможных услад, с готовностью закрывали глаза на межпланетную грызню, пиратство, организованную преступность – отголоски бури, что зарождалась на окраинах цивилизации и неумолимо надвигалась на Ядро. За три года на планету прибыло больше иммигрантов, чем за предшествующую сотню – в основном из Внешнего кольца, обитатели которого не имели ни малейшего представления о тяготах ожидающей их здесь жизни.