– Двадцать восьмой!
Тишина.
– Двадцать восьмой!
По-прежнему ни движения.
Я во все глаза уставилась на симпатичного блондина: кто же он такой, если работники академии еле сдерживаются, чтобы не лебезить перед ним, а адепты его сторонятся, будто он заразный?
Наверное, если бы я не смотрела на парня так внимательно, то и не заметила бы, как он оглянулся на нас, и в его серых глазах мелькнула какая-то тень – то ли обиды, то ли горечи. Но он тут же отвел взгляд и стал смотреть поверх голов. Вид у него стал скучающий и высокомерно-безразличный.
Только меня было уже не обмануть. Сын нашего лендлорда, виконт Монтойя, тоже умел делать такое лицо, когда хотел скрыть свои настоящие чувства.
Я оглянулась на Лео и Лу. Они стояли рядышком. Леонард держал свой багаж и саквояж Луизанны и даже немного заслонял девушку плечом, будто защищая. Что ж, похоже, эта парочка нашла друг друга. А я… я вдруг забрала две своих сумки из рук отца и шепнула:
– Увидимся завтра, батюшка, на дне открытых дверей.
Отец качнул головой и повел плечами, будто смиряясь с судьбой – в его глазах я прочла узнавание: похоже, он тоже понял, кто этот двадцать седьмой адепт, из-за которого возникла заминка.
– Да, дочка. Увидимся.
И я решительно зашагала ко второй конторке. Блондин, пока я шла, ни разу не удостоил меня взглядом.
Зато служители выдохнули с явным облегчением.
– Ставьте свои сумки сюда, мистрис. Снимайте амулет, который выдали вам в обсерватории, и кладите его в багаж. Наденете, когда окажетесь в общежитии.
Я молча выполнила указания.
– Проходите, – мужчина в мантии кивнул мне на дверь, возле которой дожидался, когда я закончу формальности, молчаливый незнакомец.
Не оглядываясь и не позволяя себе и тени сомнений, я смела шагнула в его сторону. Парень, не меняя выражения лица, подал мне руку, и я приняла ее. Во тьму за дверями мы ступили вместе, так и не обменявшись ни словом, ни взглядом…
– Ох ты ж, Святая Чаша! – не сдержала я изумления, когда обнаружила, где мы оказались. Даже остановилась, вынудив затормозить своего спутника. – Это куда ж нас занесло-то?
Живя в поселке Большие Озерцы, я, как и все сельские дети, немало времени проводила на улице – в полях, на речке, в лесу. И видала многое.
Но вот это… это что?!
Прямой, уходящий в неизвестность коридор, стенами которому служат высокие – выше человеческого роста – ровно посаженные и подстриженные кусты, ветви которых переплелись так плотно, что не то что пройти – руку просунуть не выйдет! Вместо потолка – далекое темное небо, усеянное светилами. Это днем-то?!
Листва кустов – мелкая, глянцевая, казалась почти черной. Она была совершенно неподвижна: между стенами коридора не чувствовалось ни дуновения ветерка, ни сквозняка. Слабое сине-зеленое свечение исходило от мха или лишайника, которым поросли стволы кустарника, и от шляпок неизвестных мне грибов, пристроившихся у корневищ некоторых кустов.
Все вокруг окутывала тяжелая, давящая тишина. Настолько плотная, что даже мое восклицание утонуло и заглохло в ней без эха – как в пуховом одеяле.
– Лабиринт. Слыхала о таких? – мой спутник впервые удостоил меня взглядом.
– Слыхала. Правда, бывать не приходилось, – призналась я.
– Скажи, почему ты пошла со мной? – внезапно сменил тему парень. Его взгляд сделался пристальным и одновременно выжидательным, словно от моих слов зависело что-то значимое.
Признаваться, что я увидела тень растерянности в его взгляде там, у конторки – означало бы оскорбить парня, уличить его в слабости, которой он явно не мог себе позволить.
– Ты ведь не успел ни с кем составить пары, как и я, – улыбнулась ему как можно сердечнее. – И мне почему-то показалось, что с тобой будет не страшно, какие бы неожиданности ни скрывались за пологом тьмы.
Тут я не врала: несмотря на молодость, мой спутник выглядел воплощением силы, мужества и надежности.
После моих слов его лицо смягчилось.
– Меня зовут Беньямин. Бен. Будешь моей напарницей?
– Орнелла. Нель. Я вроде уже… – представилась я и заодно намекнула, что мы вроде как уже в паре.
– Я… прошу намного больше, чем просто следовать со мной через лабиринт. Напарник – это друг, который встанет плечом к плечу или прикроет спину. Кто не бросит в случае опасности. Я бы хотел, чтобы ты стала мне таким другом, Нель.
– Хорошо! – не раздумывая, согласилась я. Искренность и прямота Бена подкупала. – Ты можешь мне доверять!
По лицу Беньямина скользнула тень.
– Доверять… – повторил он за мной. – Как мало тех, кому я мог бы довериться. Здесь, в академии, ты будешь первой. Идем!