— Джон, — она озарилась улыбкой, а он поднял голову.
— Миссис Хадсон, добрый вече… — он на секунду замешкался, а после продолжил: — Здравствуйте, — исправился Джон, улыбнувшись в ответ.
На лице Шерлока мелькнуло удивление. Джон и миссис Хадсон знакомы? Он стоял в сторонке и молча наблюдал. Наконец, когда беседа завершилась он вступил в разговор с Джоном. Миссис Хадсон ушла на кухню ставить чайник.
— Пойдём, я покажу тебе твою комнату и заодно ты мне расскажешь почему ночуешь не дома, — Шерлок жестом указал Джону на лестницу и, пропуская его вперёд, повёл на нужный этаж.
Комната оказалась вполне удобной и просторной. Здесь имелось всё для удобства: кровать, кресло, письменный стол и даже камин. Джон прошёл в глубь комнаты и сел на кровать. Ощутив мягкость матраса, он был готов не раздеваясь, лечь на кровать и провалится в сон. Помимо кровати располагался ещё и телевизор на деревянной подставке с выдвижными шкафчиками, и стеклянные полки на стене напротив, где находились какие-то бессмысленные фигурки из крашенного стекла, несколько книг и пустая ваза. Над кроватью висела картина известного художника Дж. М. У. Тернера «Боевой темерар». Джон когда-то давно читал статью об этой картине и знал, что она славится благодаря своему героическому выступлению в 1805 году в Трафальгарской битве между Великобританией и объединёнными флотами французских и испанских военно-морских сил. Оригинал этой картины хранится в национальной галерее Лондона, поэтому это наверняка копия. Шерлок встал на входе, привалившись плечом к дверному косяку.
— Как слетал домой? — скрестив руки на груди, спросил Холмс и посмотрел Джону в глаза.
Ватсон даже не стал предпринимать попытку, чтобы узнать, как он это понял. Вместо этого Джон опустил голову и, сложив руки в замок, тихо произнёс:
— Нормально.
— Почему соврал по поводу отца? Он ведь бьёт тебя.
И тут Джона как молнией ударило, он сжал кулаки и поднял голову, встречаясь с изумрудными глазами. По его щеке медленно скатилась неосознанная слеза. Боль терзала сознание, горечь и ненависть читались во взгляде. На мгновение Шерлок растерялся, видя слёзы Джона, стекающие по щекам. Джон и сам не понимал, почему простой вопрос, на который можно было снова соврать, вызвыл у него такие эмоции. Он утирал влагу со щек рукой, однако солёные капли не переставали течь из уголков глаз. Холмс отстранился от дверного косяка и прошёл в комнату, остановившись напротив Джона, метнул вопросительный взгляд и пальцем указал на кровать, Джон молча кивнул, разрешая сесть рядом. Шерлок никогда не нарушал его личное пространство. Именно его. На остальных ему было наплевать.
— Ты ведь не расскажешь об этом директору или полиции? — повернув голову в его сторону, спросил Джон. После таких ярко выраженных эмоций отрицать что–либо не имело смысла.
Шерлок проигнорировал его вопрос и задал свой:
— Сильно бьёт?
Джон поднял вверх край свитера, тем самым оголив живот, и в глаза сразу же бросились несколько синяков. Шерлок только и мог, что переводить взгляд от живота к синим глазам и обратно. Он потянул руку, чтобы коснуться кожи, но Джон опустил свитер. Обхватил себя руками и, хлюпая носом, произнёс:
— Я сам виноват.
— Синяки совсем свежие, им максимум три дня, — проанализировал Шерлок.
— Два, — исправил Джон.
Брюнет тяжело выдохнул и подался корпусом чуть вперёд.
— Часто бьёт или по пьяни? — не унимался с расспросами Холмс.
Джон отвернул голову, но ничего не ответил. Он отводил взгляд, не желая встречаться с глазами друга, волнительно потирая ладони друг о друга. Шерлок что-то говорил, но Джон его не слышал, находясь в прострации. Он обратил внимание лишь тогда, когда на его трясущеся руки легли тёплые ладони, сжимая их в добром жесте поддержки. Шерлок заглянул в синие глаза и повторил вопрос.
— Сильно — по пьяни, несильно — по настроению, — отстранённо прошептал Джон, смотря куда-то вдаль.
Шерлок обхватил его лицо ладонями и повернул к себе. Ватсон не выдержал и снова заплакал. Холмс вдруг притянул его к себе за плечи и обнял, Джон сначала не предпринял никаких действий, но минуту спустя послушно расслабился, уткнулся носом в воротник бежевого халата, накинутого на белую рубашку и завёл руки ему за спину. Они не сказали друг другу ни слова, ведь уже было сказано так много в этот вечер.
— Извини меня за эти слёзы, — с горечью хмыкнул он, утирая солёные капли рукавом, размазывая их еще больше.
«Мальчики не плачут».
— Всё в порядке, — поспешил выговорить Шерлок, протягивая руку и проводя ею вдоль щеки Джона, от этого жеста он вздрогнул и зажмурил глаза, а сквозь влажные ресницы выступила еще одна капля слез, перекатившаяся прямиком на большой палец Холмса.
— Не расскажешь полиции? — повторил вопрос Джон и поднял глаза полные жалости. Шерлок отрицательно покачал головой. — Умоляю тебя.
— Назови хоть одну причину, — Шерлок закатил глаза. Джон сжал кулаки и прерывисто выдохнул:
— Меня могут забрать в органы опеки. Не хочу, — пожал он плечами, взглянув на брюнета. Тот нахмурил свои чёрные брови и недовольно покачал головой.
— Давай договоримся? — неожиданно заявил Холмс, заставляя Джона сфокусировать всё внимание на себе.
— О чём? — хриплым от слёз голосом, спросил он.
— Если отец ещё раз поднимет на тебя руку, то ты без всяких колебаний звонишь мне и мы решаем эту проблему, — у него спокойный тон, однако голос немного дрожит, скорее всего от услышанного. — Моё прошлое предложение, насчёт ночёвок, остаётся в силе.
Джон мысленно помолился, что Шерлок не узнал о его порезах на руках.
— Обещай, что это останется между нами, — настойчиво просил он.
— Обещаю, Джон, — кивнул головой Шерлок и поднялся с кровати. Ватсон облегчённо выдохнул. Холмс протянул ему руку, предложив помощь, чтобы встать и, натянув улыбку, добавил: — Миссис Хадсон приготовила чай с печеньем, не хочешь?
— Не против кружки чая, — натянув улыбку, проговорил Джон и вложил свою ладонь в ладонь Шерлока. Он рывком потянул на себя худое тело парня и придержал его за талию, когда тот потерял равновесие. Они спустились на кухню, где их ждала, сидящая в кресле миссис Хадсон, а на столе лежал поднос с кружками чая и чашкой имбирного печенья.
— Миссис Хадсон, почему не спите в столь поздний час? — вежливо поинтересовался Джон, пытаясь скрыть следы от высохших слёз, подперев щёки руками. Но в чём толк делать эффект «невидимости слёз», когда глаза, опухшие и покрасневшие, так нагло выдают своего обладателя? Женщина, конечно, не могла этого не заметить, но ничего не сказала о его неважном виде. Она лишь ответила, что ждала их, а после, похлопав Джона по плечу, упорхала к себе в комнату. Он стыдливо опустил глаза, потому что заставил человека ждать.
***
Будильник трезвонил на всю комнату, досадливо сообщая о пробуждении. Ранний подъём дался Джону с большим трудом. Он привстал на локти, дотянулся до телефона и, выключив будильник, упал обратно на кровать. Почувствовав, что стал погружаться в сон, Джон распахнул глаза, скинул с себя одеяло и встал с кровати. Не спеша оделся и спустился вниз, но остановился возле открытой двери, когда увидел, как Шерлок вышел из ванной. Его кудри слегка влажные на лбу и висках, а по шее к ключицам скатилось пару капель воды, оставив мокрый след на белом воротнике футболки. Синие пижамные штаны делали его худощавые ноги, немного больше.