В одиннадцать часов вечера на телефон пришло новое сообщение, Джон даже не стал гадать от кого оно и, отложив все дела, взял телефон в руки.
23:00
«Спокойной ночи, Джон!»
Сам не зная почему, он засиял ярче люстры, что висела посередине комнаты. Джон улыбнулся и напечатал ответ.
23:02
«Доброй ночи!»
Глаза медленно закрывались, а голова падала вниз. Джон похлопывал себя по щекам, приговаривая: «Не спать», но это мало помогало. Тогда он принял решение сходить на кухню, поставить чайник и заварить кофе. Джон не очень любил этот горячий напиток, но без него доделать домашку было бы невозможно. Ему нужен заряд энергии, хотя бы на тридцать минут. Парень поленился включить свет, поэтому до кухни добирался очень медленно, давая глазам привыкнуть к темноте. Он громко выругался про себя, когда чуть не упал, запнувшись обо что-то тяжёлое, при этом наведя не мало шума. Джон перестал дышать, прислушиваясь к посторонним звукам, но кроме редко проезжающих автомобилей за окном, ничего не услышал. Повезло, отец спал. Заварив себе кофе, Джон решил не повторять своих прошлых ошибок, ведь люди говорят, что на них учатся, и включил свет.
Джон честно старался подготовиться к следующему учебному дню, но сил на историю уже не хватило, его в прямом смысле вырубало, и это не удивительно, ведь стрелка на часах застыла на четырёх утра. Он так и уснул, прижавшись щекой к раскрытой на двадцать пятом параграфе учебнике. Утренний подъём выйдет очень тяжёлым, так как после такого сна будет болеть спина и шея.
Проснувшись как обычно в семь часов утра, Джон не обнаружил отца дома. Он в принципе, не понимал, что у него за график: то он приходил поздно, то рано, и также с уходом на работу. Что за работа и какой у неё график он так и не узнает, потому что отец никогда не рассказывал о своей деятельности и личной жизни. Единственное, за что Джон уважал отца: после смерти мамы он ни разу не привёл в дом чужую женщину. Если он с кем-то и встречался (что тоже ему неизвестно), то не дома. Джон быстренько умылся, приготовил завтрак, поел и отправился в школу.
На входе в школу, Джон встретился с Ники, перекинулся парой слов, а после они потерялись в гуще школьников. Встретились снова уже в классе. Одноклассники как всегда были заняты своими делами: девочки обсуждали сериалы, парней и лучший салон красоты, парни страдали фигнёй: кто-то спал на парте, кто-то зависал в телефоне, а кто-то пытался начать разговор. За своей партой уже сидел Шерлок и смотрел прямо на вошедшего в класс. Джон поздоровался с ним, пожав руку и, кивнув собрался вернуться за парту к Ники, но Шерлок остановил его, ухватив за рукав кофты и Джон, вспомнив о порезах, отдернул руку так, будто обжегся об огонь. Шерлок счёл эту реакцию за испуг, поэтому большого значения не предал.
— Никогда так не делай! — пригрозил Джон, Шерлок виновато опустил голову. Они даже и не заметили как всё внимание одноклассников переключилось на них. Все, повернув головы, ждали дальнейший исход событий, но Шерлок и Джон молчали. Разрядить обстановку помог, ворвавшийся в кабинет, счастливый Моран. Он буквально сиял и, обратив на себя всё внимание одноклассников, торжественно прокричал:
— Мои родители свалили из города, а это значит, что можно забабахать вечеринку.
Все оживились и радостно захлопали в ладоши, сопровождая их ликующими воплями. Овации продолжались ещё пару минут. Бодрее всех хлопал Ники, как успел выяснить Джон, он просто обожал такие мероприятия и никогда не пропускал. Обильные порции алкоголя — всё, что нужно для счастья.
— Приглашены абсолютно все, включая даже вас двоих, — он указал пальцем на Шерлока и Джона и присел за парту.
Джон взглянул на Шерлока, желая узнать пойдёт ли он на вечеринку, но тот лишь брезгливо поморщился в ответ. На такой же безмолвный вопрос от Шерлока, Джон пожал плечами. Он не знал пойдёт на вечеринку или нет. Он никогда не посещал такие мероприятия, поэтому давать ответ не спешил. Для начала нужно прийти домой и спросить разрешение у отца. Однако, ещё одна проблема заключалась в геолоколокации тусовки, она будет в доме Морана… В доме человека с которым он не ладит. Но зачем он пригласил людей, с которыми не общается? А с другой стороны Джон хотел повеселиться и расслабиться хоть один раз в своей жизни. Можно было бы легко напиться и забыться, если бы не нейтральное отношение к алкоголю. Он никогда не напивался, потому что знал свою норму и не нарушал её. Своё отношение к алкоголю он сформировал ещё с детства, глядя на отца. В глубоко нетрезвом состояние, человек может наделать уйму поступков, которые будут иметь нехорошие последствия. Джон был свидетелем нескольких поступков отца, которые вызывали у него отвращение. Так за рассуждением собственных мыслей Джон прослушал урок информационно-коммуникационных технологий. Когда прозвенел звонок, он всерьёз задумался о своей успеваемости. В Южной Каролине Джон не позволял себе расслабляться и всегда учился на высокие баллы, сейчас же он стал меньше времени выделять учёбе, постоянно отключался на уроках, из-за чего дома приходилось самому разбирать темы. Казалось, будто мозг сам отключал его от реальности, чтобы не справоцировать стресс или нервный срыв, потому что нервы потихоньку начинали сдавать и в большей степени именно из-за отца, а не из-за учёбы.
В школе новость о вечеринке разлетелась молниеносно и заместо того, чтобы слушать преподавателей, все обсуждали предстоящее веселье: выбирали напитки, закуски и шоу–программу. Усердно трудились только Шерлок и Джон, наплевав на такого рода веселье. Ники весь учебный день уламывал Джона пойти и развеяться, охотно указав на синяки под глазами от явного недосыпа. Джон, по окончанию дня, пообещал отправить эсэмэску с ответом, и Ники, пригрозив пальцем, что будет ждать ответа, наконец отстал.
Оказавшись дома, Джон не застал отца. Повезло, что он, как обычно, не забыл дубликат дома, иначе пришлось бы ночевать под дверью, потому что Шерлоку он и так уже многим обязан. Джон позвонил отцу, но тот не взял трубку.
«Как всегда в своём репертуаре»
Переодевшись, Джон отправился на кухню, где, собственно, нашёл небольшую записку на кухонном столе: «Меня сегодня не будет дома. Вернусь рано утром». Джон усмехнулся, смял листок и выкинул его в урну. Почувствовав свободу, он добрался до своего шкафа и вытянул футболку. Наконец–то можно было дать коже частично подышать воздухом, ведь постоянно ходить в свитерах и кофтах не очень удобно, а спать тем более. На руках сразу же открылись практически зажившие порезы и на мгновение Джон пожалел о том дне, когда нашёл лезвие. Эффективный способ забыть одни проблемы навлёк другие. На минуту он задумался, как бы сложилась дальнейшая жизнь, если бы он не взял в руки лезвие? Как бы вообще сложилась жизнь, если бы в детстве он не попытался наложить на себя руки? А какой была бы жизнь, будь жива мама? Джон потряс головой, заставляя себя прогнать вопросы ответы на которые дать был не в силах. В последнее время он стал больше внимания уделять своим мыслям и совсем не важно какие они: дурные или здравые. Он быстро натянул футболку и побежал на кухню. Готовка помогала ему отречься от разных мыслей, именно поэтому Джон любил готовить.
Джон сварил суп, но есть почему-то перехотел, однако желудок настойчиво требовал пищи, поэтому, приготовив пару сэндвичей и налив чай, он заставил себя перекусить. Ватсон нескольких раз пытался дозвониться до отца, но тот отключил телефон и из-за этого Джон чуть не швырнул мобильник об стену. Делая вдох–выдох и считая до десяти, он пытался притупить приступ внезапной ярости.
Успокоившись, Джон написал Ники и Шерлоку, что пойдёт на вечеринку. Холмс ответил сразу же:
ШХ: «Окей, тогда я тоже иду. Не хочу оставлять тебя там одного.» — Джон улыбнулся последнему предложению. Вот он, человек, который способен поднять ему настроение одним лишь сообщением.
Вечеринка должна была начаться в семь вечера, а сейчас часы показывали всего пять, но это наоборот показалось Джону слишком много. Шерлок договорился с ним о совместной встрече возле квартиры 221В по Бейкер-Стрит, чтобы поехать на вечеринку вместе, и прибравшись на кухне, Джон отправился перерывать шкаф в поиске подходящей одежды. Джон не знал какой стиль у этой вечеринки, поэтому долго не мог выбрать одежду и, когда стрелка на часах показала «17:15», он схватил первое, что попалось под руку и оделся. Посмотрев на себя в зеркало, Джон понял, что выглядит достаточно мешковато, но зато удобно. На белой толстовке чёрными маленькими буквами на груди было выведено словосочетание на французском: «l’amour toujours», что в переводе означает: «любовь всегда». Толстовка отлично скрывала руки, ведь была даже немного большеватой и визуально делала Джона немного толще, и он радовался этому, потому что так мог скрыть свою худобу. Под белую толстовку отлично подошли синие джинсы, которые сужались на основании щиколотки, поэтому подворачивать их не пришлось. Расчесав волосы, Джон разместил чёлку на левую стороны, но спустя минуту ему это не понравилось и он рукой вернул чёлке прежнее положение: она налазила на лоб, частично скрывая его. Глянув на своё отражение, Джон подумал, что пора бы уже сходить в парикмахерскую, ведь последний раз он находился в ней пол года назад, а за такой срок волосы успели заметно отрасти. Ещё пару месяцев и чёлка начнёт лезть в глаза и тогда её придётся укладывать назад. Перед выходом из дома, он успел убедиться, что ключи взял с собой и, закрыв дверь, помчался к дому Шерлока. Он и так уже опаздывает, потому что от Чилтерн–Стрит до Бейкер-Стрит где-то пятнадцать–двадцать минут ходьбы обычным шагом.